О второстепенном (джен)

В шестнадцать у Колина рост в пять с довеском футов, сломавшийся высокий голос и кипучий подростковый максимализм, выливающийся ядовитым зельем в гриффиндорскую смелость.

Ночной воздух впивается в него холодом, переполняя, и Колин на секунду прикрывает глаза, чтобы почувствовать эту сумасшедшую свободу; повсюду треск непростительных, и темнота взрезается зеленым светом.

Колин жалеет, прячась в тени деревьев у замка, что не взял камеру. По коже запястий бегут мурашки — верный знак близкой опасности и нездорового восторга.

Колин чувствует себя настоящим гриффиндорцем, сжимая в потной холодной ладони палочку.

Внутри греет гордость за ловкое бегство и три парализованных тела Пожирателей; скоро его можно будет раскрыть по светящейся ауре. Колин уверен, что эта ночь смотрелась бы на его снимках легендарно и прекрасно.

Он слышит за спиной шаги; Деннис, играя в прятки, не допускал таких оплошностей.

Колин смотрит в чью-то холодную маску, оборачиваясь — конечно, это не Деннис. Колин не успевает поднять палочку, но мысль быстрее замершего тела.

Ни на одной фотографии не бывает фотографа.

Но за кадром скрывается гораздо больше.