Звездочеты (джен)

Он носил имя человеческого города. Потому что, когда пришел черед превращаться из безымянного ученика в признанного звездочея, ему захотелось быть названным именно в честь этого города. Города, которого он в этой жизни не видел, но было ощущение, что там было когда-то прекрасно. Там водились яркие тропические птицы, которые летали — к кому же они летали?

Об этом Флоренц вспомнил не сразу.

Лишь когда увидел маленького Гарри Поттера, отступающего от проклятого — вурдалака, насосавшегося крови единорога. Вурдалак получил по морде копытом и, кажется, даже остался без пары зубов, Гарри Поттер покатался на спине кентавра, а Флоренц имел серьезный разговор с Магорианом, которому его выдали Бейн и Ронан.

Флоренц лежал в кабинете, что превратили в лес специально для него. Даже дали юрту. Все как дома — в племени, но не дома — и ничего тут не попишешь. Где-то заухала сова — видимо, нашла реальную границу комнаты, влетела в раскрытое окно и теперь искала адресанта.

Сова была дикая, рябая и дважды укусила Флоренца за палец, пока он отвязывал от ее лапы записку.

«Мне нужен Филч, передай ему, Магориан».

Лесные совы не носили сов двуногим и не непарнокопытным обитателям Хогвартса. Впрочем, это была неплохая возможность поговорить с Магорианом и понять — долго ли еще он будет выдерживать опалу на Флоренце.

Аргус Филч был в своей каморке и занимался каталогизированнием.

— Ты что так рано встал?

Филч недовольно зыркнул на Флоренца, и тот запоздало улыбнулся. Да, точно, в отличие от школьников — он был в курсе бессонницы завхоза Хогвартса. И того, почему завхоз в Хогвартсе лишь стареет, но никак не помрет, — тоже.

Дела были в давно минувших днях, еще во времена гоблинских войн.

Когда-то и за этот замок бились, и тогда ночной народ — вампиры — встали на сторону волшебников, и их князь был захвачен в плен. Там у него забрали кровь, которая позже стала одним из ингредиентов для философского камня. Там же ему вырвали с корнем глазные зубы в качестве наказания за то, что он пошел против народа гоблинов. Вампиры вырвали своего князя из плена.

Однако — кровь он пить больше не мог. Его союзники предложили ему право на вечный приют в стенах Хогвартса, и князь вампиров согласился. Он мог бы занять любое место — но зачем-то занял место завхоза. И старел-старел-старел-старел. Ведь кровь поддерживала в вампире именно вечную молодость.

Думаете, нельзя вечно стареть? Аргус Филч — вечно неспящий завхоз Хогвартса с вами бы поспорил. Он мог постареть настолько, что его не узнавали предыдущие поколения.

— Магориан, значится? — проскрипел Филч и снял с вешалки черный плащ. — Ну пойдем, пока эти малолетние кровопийцы на уроках...

Снег не скрипел, а хрустел, напоминая, что его время на исходе.

Флоренц наклонился и запустил снежком в завхоза.

— Все неймется, коняшик? — ощерился Филч.

— Грустно просто, — отозвался Флоренц, цепляя взглядом двух кентавров на прогалине леса. Рыжие волосы Ронана были видны издалека. Бейн не пришел. Грудь заныла, хотя синяк от копыта, нанесенный много лет назад, уже отболел.

— Я тебе на завтрак буду еще год эльфам овсянку заказывать.

— У тебя очень устарело чувство юмора, ты знаешь?

— А ты слишком громко цокаешь по ночам копытами. Тебе мало неба на потолке? Зачем ходишь на башню?

— А ты бы хотел крови из стакана?

— А смысл? — Филч усмехнулся. — Чего сам не добыл, то сил не даст.

— Ну вот и не спрашивай, зачем мне нужно настоящее небо.

Магориану, наверное, неприятно видеть школу человеческих волшебников. Да и предателя, шагающего по снегу луга, разделявшего школу и Лес, — не особенно радостно. Сам Флоренц, впрочем, мог попросить прощения за это, но имело ли смысл? Магориан его вряд ли простит, по крайней мере сейчас.

— Зачем пришел? — хмуро произнес Магориан, скрестив руки на груди. — Я ясно сказал тебе, что нужно от тебя племени. Твоего присутствия нужно не было.

Флоренц виновато улыбнулся.

— Ты ведь знаешь, что мое время кончается в мире людей.

— И зачем ты пришел? — Магориан нетерпеливо ударил копытом.

— Хочу в племя…

— Ты бросил племя.

— Я всего лишь следил за своей семьей.

— Это прошлое, — Магориан скривился.

Флоренц бы тысячу раз объяснил, что он заботился о Гарри, но Магориан лишь отрезал бы, что тот человеку все равно помочь не мог. Не мог. Но быть рядом, видеть его хотя бы три раза в неделю на уроках — это ли плохо? Поэтому остановить его никто не мог — как и Ронан, как и Магориан, Флоренц сохранил воспоминания о своей прошлой жизни. Потому что упал в Арку, а не вошел. Те, кто входят, не приняв окончательного решения, — могут вспомнить. Вспомнил он не сразу.

Озарение пришло внезапно, и тогда он и предпочел племя зову памяти прошлой жизни. Но преодолеть зов памяти Флоренц не смог — сорвался в Хогвартс, как только звезды предложили ему такой шанс. А ведь терпел — долго терпел. Даже помог закрыть цикл Бэйна.

Правда, он плохо помнил этот день.

Бродяга, что слонялся по Запретному Лесу и ловил мелкую живность. А потом перед носом черного пса рухнула сраженная стрелой белка.

Флоренц пару секунд глядел на собаку, переступая копытами; лук был опущен.

— Превращайся, носящий звездное имя, — кротко сказал он, — сырое мясо не так вкусно, не находишь?

Потом были треск костра и задумчивое молчание.

— Тебе что-то нужно? — обкусывая беличью тушку, поинтересовался Сириус Блэк.

— Сегодня день рождения Бейна, — заметил кентавр, — я должен ему что-то подарить.

— А я при чем?

— А ты мне просто поможешь, — судя по глазам Сириуса, он был поражен спокойствием и уверенностью Флоренца.

Впрочем, на сытый желудок ему было уютней, и собачиться с представителем племени, занимающего большую часть Леса, не особенно хотелось.

Они вышли на опушку, где чернела притоптанная, но все же очевидно недавно растревоженная земля. А дальше пес просто рыл землю и тащил огромную старую, пахнущую червями и сухостью кость. Не костью она пахла совершенно. Ее даже в пасть взять не хотелось.

Поэтому Сириус, перекинувшись, первым делом дернул из кармана волшебную палочку:

— Фините Инкантатем.

Он много чего ожидал, но не того, что на лесной подстилке растянется тело Бартемиуса Крауча-старшего, бледного, без единой кровинки в лице.

Флоренц склонился над человеком, прощупывая грудь бледными тонкими пальцами.

— Он мертв?

— Разве ваша трансфигурация убивает? — искренне удивился Флоренц, поднимая свои бледно-синие глаза и уставившись на Блэка.

— Ну ведь можно и заавадить было, — смущенно буркнул тот.

— Ну, либо враг этого человека не смог этого сделать, либо захотел подарить ему мучительное пленение на веки вечные под землей.

Флоренц похлопал Крауча по щекам.

— Энервейт, — запоздало сообразил Сириус. Флоренц благодарно кивнул. Крауч застонал, и пока он не раскрыл глаз, Сириус вновь обернулся Бродягой и помчался по лесу. Скоро должен был состояться третий тур Турнира Трех Волшебников. Нужно ли ему было, чтобы его сцапали до него? Точно нет.

Барти Крауч долго сидел и смотрел на Флоренца.

— Это какая-то ловушка, — с подозрением осведомился он.

— О нет, — Флоренц тряхнул волосами, — просто сегодня ты пойдешь куда захочешь.

— Куда захочу?

— Несомненно.

— И я могу встать и уйти?

— Хоть прямо сейчас.

Крауч все еще недоверчиво поднялся и, оглядываясь, зашагал по Лесу.

Флоренц усмехнулся, отмечая, что траектория пути ведет как раз к Арке. Видимо, зов потерянного человека уже зацепил Барти Крауча и вел его к судьбе.

Однако это было так давно, что сейчас уже казалось чем-то несвершившимся.

— Уходи, — произнес Магориан.

И когда Флоренц отвернулся, он услышал: «Время возвращения еще не пришло». Фразу, сказанную существенно тише, но все-таки сказанную.

Хотелось развернуться и обнять крестника, но все же это был перебор.