За твоим плечом (джен)

После того как я нечаянно уничтожил Квирелла, в моей жизни начали происходить странные вещи, странные даже по меркам волшебного мира. Я понял это, когда снова вернулся в Хогвартс.

Мы с Роном и Гермионой сидели за праздничным столом, уже закончилось распределение по факультетам, когда директор представил нам нового профессора по Защите — Локонса.

Рон старательно делал вид, что его тошнит. Я повернулся к учительскому столу: профессора были явно солидарны с Роном, правда, держались гораздо лучше. Хагрид и Флитвик непринужденно беседовали, не удостаивая Локонса и сотой доли своего внимания, МакГонагалл чопорно поджала губы и старалась не смотреть в сторону этого... Я взглянул на Снейпа, тот невозмутимо, с насмешливой улыбой, полной пренебрежения, наблюдал за Локонсом. Я подумал про себя: «Наш профессор даже не хочет показать свое фирменное презрение. Видимо, Локки омерзителен ему настолько, что Снейп даже не старается выказать свое нерасположение обычным способом. ...Эй, а это еще что за..."

За спиной зельевара замерла какая-то мутная темная фигура. Она колыхалась на воздухе, скорее всего, не касаясь пола. Никто не обращал на нее никакого внимания, в том числе и Снейп. "Странно, наверное, это привидение", подумал я, "Но почему оно не прозрачное, как все остальные?"

— Гермиона, взгляни на Снейпа. Видишь?

Гриффиндорка повернула голову и нахмурилась.

— Что я должна увидеть, Гарри?

— За Снейпом странное привидение такое, темное... Ну, вот же оно висит! Видишь?

Она нетерпеливо оглянулась на зельевара и раздраженно посмотрела на меня:

— Не знаю, за что вам с Роном так не нравится наш новый профессор, но твои розыгрыши не смешные, Гарри! — и, отвернувшись, она присоединилась к младшей женской половине Хогвартса: начала ахать и охать по Локонсу...

Я отмахнулся от нереальной мысли, мелькнувшей на горизонте, и повернулся к Рону.

— Рон, — попросил я его, — скажи, что за штука висит над Снейпом?

Он очень удивился, но... я бы, наверное, тоже удивился: просьба не из ряда обыкновенных. Но за что я люблю Рона, да и всех Уизли, так это за простоту. Он просто развернулся и внимательно изучил обстановку над профессором. Я бы так не смог. На его месте, я бы выдал кучу ненужных вопросов... Рон удивленно посмотрел на меня, а потом хихикнул:

— Да, Гарри, ты, наверное, не знаешь, на празднике в школе вывешиваются особые знаки деканов факультета. Вот над МакГонагалл, видишь, висят алые ленты. Это один из символов Гриффиндора. У Флитвика — пучок перьев, а у Спраут — веточка какого-то дерева. У Снейпа висит цепь из серебра. Я еще в прошлом году спрашивал у Фреда с Джорджем, — он снова рассмеялся. — Близнецы сказали, что на эту цепь Снейп сажает тех, кто приходит к нему на отработки.

«Рон, какая цепь?! Неужели ты не... что, совсем никто этот черный балахон кроме меня не видит? Это плохо, очень-очень плохо...»

Я еще раз взглянул на темное привидение. На моих глазах оно начало медленно исчезать. Казалось, будто его засосало пылесосом. Только куда?

* * *

«Ханаптра, один из телохранителей фараона, был сильнейший в своем народе, ветер и море слушались его голоса, враги бежали от одного его имени. И жил он в мире все свои дни. Его возлюбленная Таит встречала восход солнца на берегу Нила, расчесывая свои прекрасные волосы, его мать, Менкерот, жарила лепешки и смотрела, как резвится Ну-Пта — дочь великого Ханаптра. Ее глаза отражали солнце, и Ра благоволил её красоте. Счастливым был Ханаптра, пока не заболел его отец, и Смерть не пришла в его дом.

Когда великий воин возвращался домой после победы над своим врагом, Менкерот выбежала из дворца слоновой кости и рыдала на его груди. «Сын мой, поспеши, твой отец Синаис тяжело болен, пришло его время» Ханаптра сбросил доспехи и вбежал по лестнице в комнату отца. У самого изголовья стояла Смерть. Она не касалась пола, на её груди и руках были черные печати, её лицо и тело скрывал черный саван, а в руке — левой, повис острый серп, сияющий стальным блеском. Воин бросился на Неё с мечом, но был остановлен великим криком, исходившим из уст отца. Смерть лишь рассмеялась: «С мечом ты идешь ко Мне, Повелевающий ветром и морем?» Тогда Ханаптра опустил свое оружие и умолял Смерть не забирать отца, он просил взять его жизнь вместо жизни любимого родителя, на что Смерть рассмеялась еще больше. «На что мне твоя жизнь или жизнь твоего отца?» — спросила Она. «Я отдам тебе мою силу повелевать ветру, только оставь мне отца!»

Смерть посмотрела на молодого и сильного Ханаптра и исчезла. Бури и ураганы свирепствовали над городом три дня и три ночи. Все дни, пока бушевал ветер, воин не отходил от постели отца. Тот метался, словно разрывая собственное тело, болезнь одолевала его, он изрыгал проклятия и ругательства на головы ближних своих...

Буря стихла, успокоился и старый Синаис. Смерть отступила от него. И Ханаптра возрадовался и вошел в воды Нила, чтобы омыть голову свою и тело свое. И увидел он, что волосы на висках его стали белы...»

Гарри захлопнул книгу и подошел к библиотекарше.

— Простите, мадам Пинс, я бы хотел взять эту книгу. Запишите, пожалуйста.

— «Древнейшая летопись Жрецов Ра и Амон-Ра»? — женщина подозрительно взглянула на растерянного второкурсника. — Мистер Поттер, я сожалею, но эта книга выдается студентам младше четвертого курса только с письменного разрешения одного из профессоров. Приходите, когда у вас будет разрешение, — мадам Пинс удивленным взглядом проводила выбежавшего из библиотеки Поттера.

Достать бумагу не составило труда. Гарри подошел к Локонсу после урока и попросил разрешение «для более глубокого изучения блестящих трудов дорогого профессора». Польщенный Локки даже не взглянул, что подписал, хоть и расстроился, что павлиньих перьев больше не осталось. Впрочем, Гарри это никоим образом не волновало. Он второй раз забежал в библиотеку и, получив желанную «Летопись», вернулся в свою комнату.