Первый рассвет (джен)

…Вскоре ко двору Шам-Марума стали приходить посланцы иных племен. Они тоже создавали свои царства, но их сила и богатство были несравненно меньше царства Шам-Марума. Теперь они предлагали владыке Середины Мира дружбу и взаимовыгодное сотрудничество. Шам-Марум не стал им отказывать, тем более что к тому времени Ариман научил его науке торговли и денежных операций.

На окраине Середины Мира появлялись новые и новые лавки купцов. В черте города лавки ставить не дозволяли — во-первых, чтобы не осквернять зрение знатных горожан видом оборванных и грязных торговцев-варваров, а во-вторых, потому что торговцы быстро прослыли народом плутоватым и способным ради прибыли на всякие жульничества.

Нельзя сказать, что репутация эта пришла к ним незаслуженно. Многие торговцы вовсю мошенничали и обманывали, и прежде всего — других торговцев. Одним они подсовывали негодный товар по тройной цене, у других — выменивали золото и драгоценные камни за осколки стекла и кусочки ржавого металла… Но надо признать — все они были, в той или иной степени, лишь учениками Аримана. И лучшим его учеником оказался Шам-Марум.

Середина Мира процветала. Влияние ее распространялось все дальше, и не все с этим были согласны. Ариман и тут помог — научил Шам-Марума секретам дипломатии и политики. Шам-Марум и тут оказался хорошим учеником. Бывало, видя, что соседи слишком сильны, он натравливал на него других соседей, а затем, когда те и другие изматывали друг дружку в беспощадной войне — предлагал слабейшей из сторон свою помощь. В итоге слабейшие становились сильнейшими, и при этом — вернейшими союзниками Шам-Марума. Сильнейшие же погибали под мечами и секирами его воинов; а те, кто не погиб — отправлялись в рабство, гнуть спину на рудниках, в мастерских, на строительстве дворцов и храмов…

Потом к Середине Мира стали приходить совсем другие гости. То были варвары, в качестве единственного достойного их средства к победе признающие лишь силу. Ариман научил Шам-Марума военному делу, и вскоре армия Середины Мира наголову разбила угрожавшие столице варварские орды.

Опасность отступила, но лишь на время. Вскоре с окраины владений Шам-Марума стали приходить тревожные вести о приближении новых орд. И тогда Шам-Марум вновь показал, что Ариман не зря избрал его учеником. Он предложил воинам покоренных племен идти к нему на службу. Те соглашались (еще бы!), и подкрепленная ими армия вновь одержала победу. Теперь Шам-Марум сразу предложил побежденным выбор: смерть в рабстве, или жизнь у него на службе.

Со временем племена варваров с окраин стали основным источником солдат для армии империи Середины Мира. Многие из них сами, добровольно, шли в наемники к Шам-Маруму, надеясь обрести славу и богатство.

Тем временем столичные вельможи, освободившись от необходимости нести бремя заботы о безопасности государства, всеми силами отдались погоне за роскошью и наслаждениями. Есть с серебра считалось признаком бедности и плебейства. На дворцовых кухнях повара готовили из привезенных к ним дивных зверей и чудесных плодов необычные блюда, при этом рискуя жизнью не меньше охотников, добывающих все это — ведь повара, не угодившего господину, ждала, в лучшем случае, смерть. Был случай, когда повар, отчаявшись придумать новое блюдо, способное удивить его хозяина, подал к столу свою жену с дочерью. Вельможи соревновались в роскоши, и эта борьба вытягивала из казны новые и новые средства. Чтобы восполнить потери, сборщики налогов нещадно грабили провинции. То и дело вспыхивали восстания, подавлявшиеся с невероятной жестокостью.

В итоге целые провинции опустели. На месте деревень были теперь руины, среди которых немногие оставшиеся в живых ползали, подобно крабам; чтобы отсрочить неминуемую смерть от голода, они отгрызали себе ноги. Казненных было так много, что из их тел складывались курганы, заметные издалека. Говорят, эти курганы стоят в тех краях до сих пор.

Тогда Шам-Марум вновь явил свою мудрость. Он отдал приказ верным людям, и те, переодевшись в простое платье, отправились в город. Они ходили по кабакам, посещали лавки и мастерские, заговаривали с людьми, чтобы узнать, кого из вельмож народ ненавидит больше всего. В назначенный час тайными ходами они вернулись во дворец и предстали пред царем с подробными отчетами об увиденном и услышанном. На основании их донесений царь составил список вельмож, наиболее ненавидимых простым людом. Затем кликнул солдат и велел им привести пред его очи своего второго визиря, чье имя начинало список.

Ничего не подозревавший визирь охотно явился к царю. Он думал, что царь хочет дать ему какое-нибудь поручение, и был сильно удивлен, когда вместо этого услышал обвинения в воровстве денег из казны.

«Я не делал этого! — возопил визирь. — О оплот божественной власти на земле, меня оклеветали!» Он все еще надеялся, что ему удастся отвести обвинения.

«Даже если тебя и оклеветали… Мы постарались кое-что узнать о тебе. Похоже, что эти клеветники были правы…»

«О солнцеподобный владыка!.. — от страха у визиря моментально сел голос. — Возьми мои сокровища… Возьми мои драгоценности… — Он принялся стаскивать со своих рук многочисленные перстни, едва не оторвав при этом пальцы. — Возьми, все возьми!.. Только пощади… Зачем тебе моя жалкая и ничтожная жизнь?..»

«В твоих словах мы видим зерно истины. Твоя жизнь действительно жалкая и ничтожная. А твои драгоценности мы и так собирались вернуть в казну, ибо тебе они больше не понадобятся!»

Несчастного бывшего визиря заковали в железо и выставили на площади перед дворцом. Сидя поодаль на возвышении, под церемониальным опахалом, царь задавал ему вопросы: кто помогал бывшему визирю разворовывать казну, и не оказывался ли он замешан еще в каких-либо гнусных делах. Когда визирь отказывался отвечать, палач поливал ему голову горячим уксусом.

Закончив допрос, царь велел палачу намазать тело бывшего визиря медом, чтобы привлечь мух, а к следующему колебанию солнца — придумать казнь, достойную преступника.

Тем временем тысячи людей пришли поглядеть на низложенного царедворца. Стража едва сдерживала напор желающих плюнуть в бывшего визиря, или кинуть в него камнем. Некоторым удавалось, пробравшись сквозь охрану, даже ударить ненавистного вельможу, прежде чем их самих прогоняли прочь. Он всем насолил, этот бывший визирь, и теперь все радовались, что он получил по заслугам.

От боли, унижений и жары бывший визирь сошел с ума. Когда палач рвал его тело раскаленными крючьями, он радостно кричал: «Еще! Еще!»

И в конце концов бывший визирь умер на пыточной крестовине, и тело его скормили псам, а имущество частью вернули в казну, а частью раздали бедным. Так Шам-Марум добился сразу нескольких вещей: подтвердил свою репутацию мудрого и справедливого правителя; дал понять придворным, что не след увлекаться погоней за роскошью, опустошающей казну и разоряющей народ; и, кроме того, открыл новый источник для пополнения казны.

Вскоре после этого он обвинил в измене и казнил начальника дворцовой охраны, стоящего в списке на втором месте. Начальник охраны был известен своей свирепостью; по его приказу охранники хватали людей по малейшему подозрению в каком-либо проступке, и бросали в тюрьму, откуда никто не выходил живым. Бывало, что он требовал с родственников заключенного большую мзду за освобождение близкого им человека; а когда обирал их до нитки — приказывал арестовать и их тоже. Теперь он сам, на собственной шкуре, испытал, каково было его жертвам.

В историю эти события вошли под названием Очищение.

Народ, уже было начавший роптать, теперь на все лады славил царя. Уличные сказители слагали ему оды. Пьяницы в кабаках допивались до смерти, поднимая чаши за здоровье солнцеподобного избранника небес. Зато начали роптать вельможи…

От Шам-Марума отвернулись многие придворные, до того бывшие ему верными слугами. Стали говорить, что Шам-Марум стал стар и скорбен главой, что он шагу не может ступить без советов того, кто называет себя Ариманом, Посланцем Небес. Не заставили себя ждать и первые заговоры против царя.

Шам-Марум предвидел это. Когда его решили отравить, он уже все знал, благодаря верным ему людям, внедрившимся в ряды заговорщиков. И когда наступило время, намеченное изменниками для воплощения их гнусных планов, царь приказал арестовать их; главаря же (своего бывшего фаворита) он заставил принять яд, приготовленный преступниками для цареубийства. Негодяй скончался в муках; его сообщники ненамного его пережили.

Перед тем, как предать злодеев казни, какую Середина Мира не видела со времен конца Золотого Века, солнцеподобный Шам-Марум обратился к подданным с речью. «Давно ли, — вопрошал он, — здесь был казнен Первый Убийца? Мы думали, что его страшная участь станет уроком для многих поколений, напоминая о том, что ждет осмелившихся покуситься на установленный нами Закон. Увы! — похоже, что нынешние наши подданные позабыли это… Что ж, видно, пришло время напомнить!»

Вместе с заговорщиками Шам-Марум казнил и своих осведомителей. Он пошел на это, чтобы скрыть истину о том, как был раскрыт заговор. В его интересах было сделать вид, что избежать смерти ему помогли не шпионы, а сверхъестественные мудрость и прозорливость. И это действительно помогло — потенциальные заговорщики в ужасе затаились; им казалось, что Шам-Марум наблюдает за каждым их движением. Несколько вельмож даже сошли с ума — так велик был их страх перед царем.

Шам-Марум же не терял времени. Созвав оставшихся шпионов, он изложил им свой план. Каждый шпион должен был найти несколько подходящих людей и взять их себе в помощники. Помощники, в свою очередь, также должны были найти себе помощников; а те — еще помощников. Таким образом, Середину Мира словно бы окутала паутина слежки и доносов, в середине которой сидел сам царь. Всюду рыскали его шпионы и наушники, и никто не мог быть уверен, что за ним не следят. В столице люди настолько привыкли разговаривать шепотом, что эта привычка сохранилась у их потомков даже спустя века. А если кто-то не берегся и разговаривал слишком громко о том, о чем лучше было бы даже не думать — его ждала страшная участь…

По приказу царя была создана тайная секта, где готовили убийц-ассасинов. Обучение было крайне жестоким, из пяти неофитов до инициации едва доживал один. Но зато никто не мог поверить, что совершенные ассасинами деяния были делом рук человеческих. Обходя ловушки, преодолевая запоры, ассасины настигали свою жертву и наносили ей удар — неотвратимый и смертоносный.

Заговорщики вынуждены были окончательно отказаться от своих планов. На какое-то время в Середине Мира воцарился покой…

Лишь однажды этот покой был нарушен — когда в землях к северу от Середины Мира вспыхнуло восстание под предводительством Данкуй-Хараша, прозванного Не Знающим Страха. Когда вести о восстании дошли до солнцеподобного государя, он поначалу счел его рядовым бунтом, которые время от времени вспыхивали в отдаленных провинциях. Обычно они заканчивались приходом карательных экспедиций и разгромом восставших, лишний раз доказывающим бессмысленность мятежа против Того, Кто Избран Небом; однако в этот раз все было иначе.

Карательное войско было наголову разбито Данкуй-Харашем. Весть о том, что Шам-Марум потерпел поражение, быстро разнеслась по империи. Покоренные племена в провинциях вставали на сторону восставших, и даже вельможи в Середине Мира подумывали о том, чтобы вступить в союз с новоявленным народным вождем и посадить его на престол вместо Шам-Марума. В конце концов, кто знает — может, Не Знающий Страха и есть новый Избранник Небес?

Но Не Знающий Страха, как оказалось, имел свои собственные планы на будущее. Он не хотел стать новым царем Середины Мира — нет, он хотел вернуть времена Золотого Века, когда люди были свободны, словно звери!

Стало ясно: Данкуй-Хараш — безумец. Однако его безумие оказалось слишком соблазнительным. Племена и кланы, ранее верно служившие Шам-Маруму, переходили на сторону повстанцев. Они сражались оружием, выкованным империей, по правилам, написанным имперскими военачальниками — против империи…

И они были близки к победе, когда прорвались к самой Середине Мира. И дома в столице превратились в погребальные костры, а по улицам потекли реки крови. И только лишь предательство одного из ближайших друзей Данкуй-Хараша спасло империю от разгрома. Не Знающий Страха был побежден — но крайне тяжелой ценой!..

Середина Мира почти обезлюдела; половина ее превратилась в руины, ставшие прибежищем головорезов и мародеров. Прошло немало времени, прежде чем столица вернула себе хотя бы часть былого великолепия…

Спустя время до царя дошли сообщения о новых заговорщиках. Это были не простые интриганы или смутьяны; они исповедовали кощунственную веру, гласящую, будто Свет чужд природе человека, и его истинное предназначение — служить Тьме. По столице ползли слухи о кровавых обрядах, отправляемых культистами Тьмы и хранимых ими ужасных тайнах.

Вскоре из провинций стали приходить тревожные сообщения. В одном поселке мертвецы вышли из могил и стали нападать на живых; в другом объявилось чудовище-людоед; в третьем свирепствовала эпидемия внезапных приступов безумия у животных и людей… В первый раз за долгие годы Шам-Марум первым обратился к Ариману с просьбой о помощи. И Ариман не замедлил явиться.

«Не надо говорить, я знаю, что тревожит тебя, — рек он, — и знаю, как тебе помочь. Вот только хватит ли у тебя духу принять это?»

И Ариман рассказал Шам-Маруму о Тьме, о Древних и о войне, что идет с самого явления Бога-Светоносца в этот мир.

«Сейчас вам нечего бояться, — объяснял царю архангел, — ибо вас защищает Его светозарная аура. Но это не значит, что можно не предпринимать никаких действий, ибо завтра культисты Древних, если их не остановить, станут сильнее и опаснее. И для борьбы со служителями Тьмы вам, людям, нужно освоить новое оружие — магию…»

По совету Аримана Шам-Марум отправил гонцов в дальние провинции, на поиски колдунов и шаманов. Кроме того, искали смышленых, сильных духом и чувствительных к движению потустороннего детей; им предстояло стать магами.

Большинство колдунов оказалось обманщиками; их царь велел прогнать палками. Среди учеников отобрали самых одаренных; с ними Ариман взялся заниматься лично. Впоследствии они стали великими магами, основателями Семи Школ Магии.

Вот их имена:

Эбе́бу, Великий Маг Света.

Сильнейший из Семи Великих. Магия его черпала свою силу непосредственно в эманациях Бога-Светоносца. Призываемые им силы были благодатны по природе своей; они могли исцелять, изгоняя миазмы Тьмы, но могли и уничтожать — тех, в ком Тьма пустила корни слишком глубоко. И только сам Эбе́бу знал, какие шрамы остались в его душе…

Будущего мага забрали от матери; в порыве отчаяния та бросилась на стражника с ножом и на глазах у малолетнего сына была разрублена пополам. Когда Эбе́бу привели к Шам-Маруму, он кусался и царапался, и даже выкрикивал в лицо царю оскорбления, за которые его полагалось бы предать самым суровым наказаниям. И тем не менее Ариман разглядел в этом озлобленном мальчике великое сродство к Свету. Со временем Эбе́бу стал величайшим магом, чей дар сияет среди других, подобно бриллианту.

Исаа́ту, Великий Маг Огня.

Сильнейший из Четырех Стихийных, старший брат волшебниц Имбару́ и Мумму́а.

Дерзкий и вспыльчивый от природы, он легко овладел Силой Огня; однако в Огненной Магии главное — не призвать Огонь, а суметь его обуздать. Огонь — разрушительная стихия, и если его не смирить он нанесет вред, в первую очередь, самому магу. Исаа́ту испытал это на собственной коже — в прямом смысле. Он едва не сгорел в собственном пламени; и следы той неудачи остались с ним до самой его смерти — в виде рубцов от ожогов, обезобразивших левую половину его лица. Напса́ти, Великий Маг Жизни, не раз предлагала ему исцелить эти рубцы и восстановить природную красоту его лица, но Исаа́ту отказывался. Он хотел, чтобы эти шрамы всегда напоминали ему: главная задача Магии Огня — не поджигать, но тушить пламя.

Амма́ту, Великий Маг Земли.

Второй по силе из Четырех Стихийных.

Особенность стихии земли — постоянство. Искусством сдержанности, которому Исаа́ту долго учился, Амма́ту владел от природы. Всегда спокойный, с лицом, словно высеченным из порфира, многим он казался бесчувственным и жестоким. Но это было не так — под затвердевшей душевной броней билось пылкое сердце. И когда скрытая в нем мощь высвобождалась — мало что могло перед ним устоять.

Мумму́а, Великий Маг Воды.

Имбару́, Великий Маг Воздуха.

Мумму́а и Имбару́ были близнецами, младшими сестрами Исаату.

Подобно своему брату, сестры-маги отличались переменчивым характером; но при этом их натурам была чужда дерзость. Мумму́а предпочитала уединение; ее часто можно было увидеть на берегу канала, который был проложен через столицу. Говорили, что она может вести беседу с водой, узнавая от нее тайны прошлого, настоящего и даже грядущего. Возможно, поэтому она часто была грустна. Сестра ее, напротив, тянулась к людям. Подобно ветру, она стремилась побывать везде и всюду.

Напса́ти, Великий Маг Жизни.

Возможно, не самая сильная из магов — но одна из самых значимых. Она не владела боевой магией, как Исаа́ту или Амма́ту. Не могла читать таинственные узоры на воде, как Мумму́а, или слышать голоса ветров, как Имбару́. Ее призванием было исцеление.

Сирота с малых лет, сполна испытавшая горе и нужду, она не озлобилась, как это было с юным Эбе́бу, сохранив свое сердце открытым. Ариман показал ей путь к Источнику, Жизнь Дающему, научив призывать и направлять целительные силы, способные вдохнуть жизнь в почти что мертвого. Люди, спасенные ею, почитали ее за святую.

Миту́, Великий Маг Смерти.

Основатель самой мрачной из Семи Школ Магии, занимающейся тем, что ныне именуют некромантией. Он был единственным, кто сам пришел к посланникам Шам-Марума, сказав, что умеет говорить с мертвыми. Посланники хотели прогнать его вон; но тут кто-то из них заметил, что подобный дар встречается крайне редко. В итоге решили показать его Шам-Маруму, а там пусть царь решает — взять его в учение к Ариману, или прогнать палками. С первого взгляда Ариман понял, что Миту́ — потенциально сильный маг, чья душа отличается сильным сродством к смерти.

Миту́ не любили при дворе — и за то, что Магия Смерти считалась слишком опасным делом, вплотную приближаясь к той границе, за которой начинаются владения Тьмы; и за его вздорный характер. Тем не менее, его вклад в борьбу со служителями Тьмы был слишком важен, чтобы от него отказаться.

И все же, возможно, именно его самоуверенность и заносчивость в итоге стали причиной его падения…

Таких великих магов больше не было, и уже никогда не будет. Семя Тьмы слишком глубоко пустило в нас корни. Каждое новое поколение рождается слабее и порочнее предыдущего; и однажды настанет день, когда Свет в сердце людском померкнет настолько, что не сможет сопротивляться Тьме. И тогда напрасно будет молить высшие силы о милосердии!..

Шло время. Ученики Аримана, став Великими Магами, сами готовили новые поколения борцов с Тьмой. Опираясь на магию, Шам-Марум сумел покончить с культистами. Немногие уцелевшие служители Тьмы удалились в труднодоступные места, где пытались продолжать исполнять свои чудовищные обряды. Конец их был неизменен: стражники и маги находили и уничтожали их, разбивали нечестивые истуканы, сжигали кощунственные писания… Казалось, нависшая над Серединой Мира угроза была рассеяна окончательно.

А в это самое время далеко за пределами царства Середины Мира происходили события, которым суждено было ознаменовать конец Серебряного Века…