Дом старой ведьмы (гет)

Весь следующий день Егора неумолимо клонило в сон — полубессонная ночь давала о себе знать. Поэтому, дождавшись обеда и наспех перекусив, он растянулся в поле, положив голову на душистый стог, и попытался хоть немного вздремнуть.

Промаявшись минут двадцать и так и не заснув, он только вознамерился подняться, как из-за стога сена вынырнула Сонька.

Сонька — девица семнадцати лет — с тех пор, как Егор вернулся, никак не желала оставить его в покое и постоянно мелькала в его поле зрения. Разумеется, нарочно. Это он сразу понял — не дурак. И не то, чтобы это сильно досаждало Егору, приятно льстя его самолюбию, но порой Сонькина назойливость вызывала в нём приступы раздражения. Особенно когда её появление было совсем не вовремя.

Егор недовольно скривился, но Сонька не обратила на это никакого внимания, а, присев рядом с Егором, доверчиво заглянула ему в глаза.

Её худое, вытянутое лицо нельзя было назвать ни красивым, ни безобразным. Не было в её лице чего-то отличительного, особенного. Такие лица по обыкновению не цепляли Егора, оставляя совершенно равнодушным.

— Привет, Егор, — негромко сказала Сонька, радостно улыбнувшись. — А я тебя искала.

— И чего искала? — нехотя спросил Егор, даже не поздоровавшись.

— Просто. Поговорить надо.

Сонька многозначительно поджала губы, продолжая всё так же беззастенчиво таращиться на Егора своими голубыми, немного выпуклыми глазами. Тонкая белобрысая косица скатилась ей на грудь, и Сонька раздражённо перекинула её обратно на спину.

"А у Лизы-то косы толстые и цвет такой красивый и необычный, — подумал Егор, глядя на худую Сонькину косу. — И лицо у Лизы необыкновенное — умный внимательный взгляд, чуть вздёрнутый кверху тонкий носик, нежная линия губ..."

Егор даже и себе толком не мог объяснить, чем именно лицо Лизы отличалось от прочих, вот только необычайная особенность её лица смогла-таки тронуть его равнодушное ко многим деревенским красавицам сердце.

— Егор, ты чего? — Сонька совсем низко склонилась к Егору, горячо выдохнув ему в щёку.

— Ничего. Иди давай. Работать мешаешь, — слова прозвучали гораздо грубее, чем бы Егору хотелось, но своей вины он всё равно не чувствовал, желая в данный момент только одного — поскорее избавиться от надоедливой Соньки.

Сонька и вправду обиделась, резко выпрямилась и, бросив на Егора обвиняющий слезливый взгляд, умчалась восвояси...

Остаток дня Егор провёл за работой.

Он понял, что день близится к концу, когда поднял глаза и увидел, как солнышко, вот только висевшее совсем высоко, склоняет свою красную голову к горизонту.

Чуть позже объявился и Захарка, время от времени зевающий. Не виделись они с утра и даже как будто успели соскучиться друг по другу.

— Привет, Егор. Ну что, как работа? Идёт?

— Идёт! Куда же ей деваться?

— Это хорошо! — обрадовался Захарка, радостно потирая свои большие мозолистые ладони. — Тем более, что у меня новость: во! Закачаешься! — он оттопырил большой палец на руке и продолжил, увидев любопытствующий взгляд Егора. — Я нам новую повозку нашёл. Гораздо лучше прежней. Колес у неё, правда, всего два, зато такие крепкие — век ещё проездят, да не развалятся. И меньше она, чем та, но лишь бы не ломалась.

— Здорово! — обрадовался Егор, воодушевившись такой новостью, — А где она?

— Здесь, разумеется. На ней и приехал.

Работы вскоре были завершены. Захарка один за одним таскал мешки с пшеном, время от времени устраивая себе краткий отдых.

— Слушай, Захарка, а что ты там вчера насчёт ведьмы говорил? — спросил Егор, когда Захарка, решив немного перекурить, с наслаждением затянулся сигаретой.

— Что знал, то вчера тебе и рассказал. А что?

— Да ничего. Просто я думал, что бабка эта, ну та, которую ведьмой прозвали — одинокая старуха. Ан нет, у неё, оказывается, и внучка имеется.

— А ты откуда знаешь? — насторожился Захарка, сверху вниз поглядывая на Егора.

— Так, значит, ты знал про внучку? — почему-то этот факт очень обрадовал Егора.

— Про внучку ничего не знаю, — мотнул Захарка головой, — а вот про дочку слыхивал. Только ты знаешь, давно это было. Её уже много лет никто не видел. Некоторые даже поговаривали, что сама ведьма её того... порешила, в общем...

— Конечно, никто не видел. Дочка в город уехала — там замуж и вышла, свою дочку родила. Лиза здесь совсем недавно.

— Лиза? Так это она и есть внучка?

Про то, что Егор встретил Лизу, он ещё вчера кратко поведал Захарке. Но то, что она внучка той самой ведьмы, стало для того настоящим открытием.

— Ну, — подтвердил Егор, смачно сплюнув. — А я о чём?

— Да ну тебя. Не связывайся ты с ней, какая бы раскрасавица она не была — не стоит оно того. Да и потом, раз у неё бабка ведьма, то и сама она тоже может быть...

— Да не ведьма у неё бабка. — перебил Егор, начиная потихоньку раздражаться, — просто травами всякими занимается. Лекарка она.

— Ну-ну, как же. Ведьмина слава по всей деревне гуляет.

— Да плевать мне, где она там гуляет. Главное, что Лиза точно не при чём. А кто там у неё бабка... — Егор рубанул рукой прохладный вечерний воздух, разгоняя стайку пищащих комаров.

— Как знаешь! — пожал Захарка своими внушительными плечами. — Но, если что произойдёт, то я тебя предупреждал. А пока давай-ка лучше помоги мне оставшиеся мешки дотаскать до повозки. Заодно и поглядишь на нашу красавицу, — и, откинув потухшую в руках самокрутку, Захарка ловко схватился за ближайший к нему мешок.

* * *

С Лизой они уговорились встретиться в начале двенадцатого. К тому времени уже наползла тёмная ночь и риски быть кем-нибудь замеченными были значительно меньше.

Лиза пришла не сразу, и Егору пришлось помучиться добрых минут пять, пока знакомая фигурка не возникла у калитки.

— Тс-с-с, только тише давай, — Лиза приложила пальчик к губам, пропуская Егора вперёд себя.

Внутри двора света было совсем мало — в окнах, не закрытых ставнями, было темно, а Лизин фонарь, вместе с самой Лизой, немного отстал. Егор шёл, часто спотыкаясь в высокой траве.

— Пойдём пройдёмся? — спросил Егор, протягивая Лизе руку.

Но она на это ничего не ответила, лишь потянула Егора за собой — в дом.

— Стой, Лиза. А как же твоя бабушка? — спросил Егор, когда вслед за Лизой поднимался на крыльцо.

— Бабушка уже спит давно. До рассвета она не появится.

В дом Егор входил опасливо, часто озираясь по сторонам. Не то, чтобы он верил в ведьм, но всё же какая-то его часть немного в этом сомневалась.

В сенях не нашлось ничего необычного — лопаты, мётлы, ещё какой-то инструмент, деревянная скамейка и ворох верхней одежды, висящий на вбитых в деревянные стены гвоздях.

— Пригнись пониже, — велела Лиза и, сама немного нагнувшись, первая вошла в низкую, какую-то игрушечную дверцу.

Дом на Егора сразу дыхнул душным домашним теплом. В нос ударил приятный запах какого-то варева. Есть захотелось страшно. И это несмотря на то, что чуть больше часу назад Егор успел плотно отужинать материнскими пирогами — до того аппетитный был запах.

Лиза отпустила руку Егора и прошла в угол комнаты. Скинула платок, до этого покрывавший её тонкие плечи. Под платком оказался красный сарафан до щиколоток, надетый поверх белой, расшитой диковинными узорами рубахи.

Но больше всего внимание Егора привлекало Лизино лицо — он впервые видел его не в тусклом свете фонаря, а в гораздо более ярком свете нескольких лампад, примостившимся на подоконниках.

Зрелище было поистине волнующим. Лиза показалась Егору ещё прекраснее, чем днём ранее. Только сейчас он заметил, как её щёки полыхали жарким румянцем, а глаза лихорадочно сияли.

— Лиза, — выдохнул Егор, делая к ней навстречу несколько решительных шагов и беря в руки её лицо, вблизи казавшимся ещё более притягательным.

Лиза не воспротивились, а с какой-то немой, трогающей душу покорностью, смотрела на Егора.

Не имея сил больше сдерживаться, Егор с силой притянул к себе не сопротивляющуюся Лизу и пылко её поцеловал, ловя ртом её горячее дыхание и осознавая, что она отвечает ему, пусть неловко и неумело, но отвечает.