Гарри Поттер и Человек, который выжил. Часть I (гет)

В тот момент, когда человек начинает задумываться о смысле и ценности жизни, можно начинать считать его больным.

З. Фрейд

23 июня 1998 года

Какой-то ребенок плакал в темноте. В жаркой и душной темноте. Гарри казалось, что он сейчас задохнется. Он тщетно пытался найти выход, тщетно пытался скрыться подальше от холодного и звонкого детского голоса, который умолял впустить его. Куда впустить?

— Мистер Поттер! Мистер Поттер!

Гарри открыл глаза: чернота исчезла, уступив место белизне больничной палаты. Над кроватью склонилась расплывчатая фигура в белой мантии. Гарри протянул руку к тумбочке, но он был ещё слаб, и очки оказались бы на полу, если бы чья-то заботливая рука не подхватила их. Та же рука вложила очки в ладонь Гарри. Надев их, он узнал и палату, и симпатичное лицо своей сиделки, Миллисенты Малик.

— Вам опять снились кошмары, мистер Поттер? — голос Малик звучал заботливо и встревожено.

— Ничего страшного, мисс Малик, — отозвался Гарри.

— Вы уверены, мистер Поттер?

— Абсолютно. Извините, что побеспокоил.

— Какое же беспокойство? Это моя работа. И потом уже девятый час. Утро.

Малик подошла к окну, тихонько хлопнула в ладоши, и шторы раздвинулись. В палату хлынул солнечный свет, но он не достигал подушки. Кровать была поставлена так, чтобы прямые солнечные лучи не беспокоили больного. В отличие от окон больницы св. Мунго, эти — были настоящими . И небо за окнами — тоже настоящим. Чуть приподнявшись на кровати, Гарри разглядел бледную линию горизонта, где небо сливалось с Английским каналом. Специальную больницу Министерства Магии умудрились спрятать неподалёку от Брайтона. «Специальная» — от этого слова Гарри поёжился. То ли для особо важных пациентов, то ли для особо опасных. Руфус Скримджер явно не решил, к какой категории отнести Избранного. Гарри провёл рукой по лбу, машинально отметив про себя отсутствие шрама, к чему он никак не мог пока привыкнуть. Мисс Малик тем временем хлопотала: проветривала палату освежающим заклинанием, выставляла на тумбочку флакончики с зельями для утреннего приёма.

За окном промелькнул силуэт человека в мантии мракоборца. Министр позаботился об охране. Что ж... Если учесть, что некоторые наиболее опасные Пожиратели, в том числе и Беллатриса, оставались на свободе, это была необходимая мера.

Мысли Гарри устремились к пациенту из соседней палаты, что находилась за стеной, в которую упиралось изголовье его кровати.

— Мисс Малик, — голос Гарри предательски дрогнул, — какие новости?

Сиделка улыбнулась:

— Новости хорошие. Целитель Бенигнус наконец-то нашёл противоядие. Вовремя, надо признать. Уж очень специфичный яд был у той змеи. Но с мистером Малфоем теперь всё будет в порядке. Конечно, он пробудет в больнице никак не меньше месяца. Я думаю, что вас выпишут раньше, чем его.

* * *

— Неужели ты действительно решил, Поттер, что я перешёл на вашу, как ты это называешь, правую сторону? Ваши слова, как всегда, истинны, милорд: они так легковерны — все эти грязнокровки и маглолюбцы, — голос Драко звучал настолько убедительно, что Гарри на секунду почувствовал отвращение.

Шуршание мантии, шорох змеиного тела о каменный пол и ненавистный холодный голос:

— Ты хорошо справился, мальчишка. И какое символичное место ты выбрал: Зал Смерти! Красиво и эффектно. Но как просто. Я не могу убить его — причину тебе знать не нужно. Но ты можешь это сделать. Убей Поттера, Малфой, и ты вечно будешь моей правой рукой, ты получишь награду, которая никому и не снилась: я покажу тебе дорогу к бессмертию. Сделай это!

Гарри передёрнуло от этого наигранного пафоса.

— Я повинуюсь, милорд, — Драко опустился на одно колено и поцеловал край мантии Вольдеморта. Рядом с ним, на полу, над кольцами огромного тела подняла голову Нагайна.

Гарри увидел, как правая рука Малфоя опустилась в карман мантии, но в ту же секунду — он это почувствовал — путы ослабли. Одно движение — и он свободен. Драко повернулся к нему.

Внезапно Гарри понял, что тот собирается сделать.

— Нет! Не надо!

Его крик заглушил хохот Вольдеморта:

— Кричи громче, Поттер! Не правда ли, как тяжело умирать, осознавая, что тот, кого ты уже считал другом, сейчас нанесёт тебе предательский удар! Когда-то я предложил тебе выбор, но ты отказался.

Губы Драко беззвучно зашевелились: «Сейчас!» Он выхватил из кармана руку, но в ней не было волшебной палочки — она сжимала рукоять кинжала Слизерина. Сделав резкий выпад в сторону, Драко с размаха всадил кинжал в голову Нагайне. Но змея была слишком сильна и умерла не сразу, а успела нанести Драко последний удар, вонзив зубы в левое предплечье, туда, где была выжжена Чёрная метка.

* * *

Голос Миллисенты Малик заставил Гарри очнуться от воспоминаний:

— Целитель Бенигнус разрешил посещения, правда пока что ограниченные во времени и число посетителей тоже не будет чрезмерным — даже приятное волнение в большом количестве не пойдёт вам на пользу. Кого бы вы хотели видеть в первую очередь?

Гарри устало закрыл глаза. Он не хотел видеть никого, даже Джинни. Единственный человек, которого он хотел бы увидеть сейчас, лежал через палату от него.

— Вы ничего не сказали мне о состоянии профессора Снейпа, — тихо проговорил Гарри.

— У него всё по-старому, он будет спать ещё трое суток, пока ему в кровь вводятся необходимые зелья. Вы же понимаете, что даже в ослабленном варианте, не приводя к смерти, Авада Кедавра остаётся страшным заклятием. Мистер Поттер, право же, не тревожьтесь: и мистер Малфой, и профессор Снейп поправятся. Это лишь вопрос времени.

— Я могу увидеть их?

На лице Миллисенты читалось сомнение.

— Даже не знаю. Для начала попробуем сесть.

Гарри сделал попытку подняться — стена уехала куда-то в сторону, а пол из квадратного стал ромбическим.

— Тихо-тихо! — сиделка подхватила Гарри под мышки. — Не делайте резких движений!

Прошло несколько секунд, прежде чем все части палаты встали на свои места, а флаконы с зельями на тумбочке перестали водить хоровод. Малик взмахнула палочкой, дверь открылась, и в палату въехало кресло-каталка.

— Знаете, как им управлять? Держите руки на подлокотниках и мысленно отдавайте приказы.

Сесть в чёртово кресло оказалось куда труднее, чем оторвать голову от подушки. Когда орудие пытки наконец-то было укрощено, начались другие проблемы: глаза вдруг защипало. Гарри сдёрнул очки и утер лицо рукавом пижамы.

— Не переживайте, мистер Поттер, — сиделка ласково погладила его по плечу, — вы поправляетесь, на самом деле, очень быстро, если учесть…

Тут она осеклась.

Если учесть, где именно он побывал. Снейп был уже без сознания, когда его вышвырнуло из арки. Гарри нашли возле неё, но вряд ли кому-нибудь пришло в голову, почему он там оказался. Кто он теперь? Кто он такой? Почему они снятся ему — все семеро?

Надев очки, Гарри положил руки на подлокотники и мысленно приказал: «В коридор, потом направо, в соседнюю палату».

Кресло мягко подкатило к услужливо распахнувшейся двери и проследовало в заданном направлении. Дверь палаты Драко, в свою очередь, открылась ни секундой раньше, ни секундой позже, а точно в нужный момент.

К Драко был приставлен помощник целителя. Он поклонился и молча вышел. Губы Гарри искривила желчная усмешка, но он тут же одёрнул себя: «Почему я злюсь? Он просто проявил уважение».

Коляска, повинуясь приказу, приблизилась к кровати и остановилась по правую сторону.

Драко дышал — хрипло и натужно, но дышал. Лицо напоминало цветом пергамент. Гарри опустил голову и закрыл глаза.

— Помнишь анекдот? «Как ваше здоровье, профессор Бинс? — Не дождётесь!» — голос был таким же хриплым, как и дыхание.

От неожиданности Гарри отшатнулся. Он вовремя осадил кресло, а то бы оно, вслед за его движением, врезалось в стену.

Глаза, смотревшие на него, были живыми. Такими живыми… Гарри сглотнул ком, подступивший к горлу.

— Напугал?

— Зараза ты, Малфой! — подбородок Гарри затрясся.

— А я-то рассчитывал на слова сочувствия и понимания!

Но любые слова пришлось отложить. Оба с трудом подавили детское желание заплакать от облегчения.

— Ты Северуса видел? — спросил Драко, придя наконец в себя.

— Нет ещё, — Гарри всё ещё держал Драко за руку. Осторожно держал.

— Я уж подумал: нам удалось обмануть его.

— Я и не рассчитывал на это. Я только надеялся, что он не сразу найдёт нас.

— А как же защитные барьеры?

Гарри невесело усмехнулся:

— Я идиот, Драко. Там, где не пройдёт человек, пройдёт анимаг.

24 января 1998 года. Где-то в Западном Уэллсе

Огромная поляна оказалась идеально круглой, словно вычерченной циркулем. В центре, на камне, как на показ, была выставлена чаша Хельги Хаффлпафф. Старинное серебро мягко поблёскивало, отражая девственно чистый снег. Всё вокруг выглядело тихим и безмятежным. Вот она, твоя цель, — подойди и возьми её. Единственное, что портило впечатление, — деревья, окружавшие поляну. Их словно методично расставили по окружности: старые, в лишайнике, ветви торчали в разные стороны, напоминая обрубки.

Снейп предостерегающе поднял руку:

— Стой, где стоишь, Гарри! И не дотрагивайся ни до чего!

Гарри повиновался. Снейп закрыл глаза, потом протянул вперёд руки ладонями в сторону чаши. Его губы беззвучно шевелились. Прошло две или три минуты. Воздух над поляной задрожал, словно от невидимого пламени.

— Ты видишь барьер? — произнёс Снейп, не открывая глаз.

Гарри вгляделся в колебания воздуха. Ему показалось, или он действительно заметил, где пролегала граница круга, очертившего пьедестал крестража?

— Кажется, я вижу, — неуверенно произнёс он.

— «Кажется» меня не устраивает! — прошипел Снейп.

Через некоторое время Гарри увидел вполне явственно, что барьер не доходит до деревьев, окруживших поляну со всех сторон, футов десять-двенадцать.

— Вижу!

— Хорошо. Бросай камень!

Распоряжение Снейпа набрать гальки на берегу залива Маунт-Бэй, откуда они уже трансгрессировали на поляну, вначале показалось Гарри, мягко говоря, странным. Но теперь он так не думал. Он лишь в который раз поразился способности магов прятать от маглов огромные территории. В Уэльсе на магловских картах давно не значилось никаких лесов. А этот лес выглядел не просто старым, а древним. Но ведь должен он где-то размещаться? Гарри никогда не понимал существование Запретного леса вокруг Хогвартса. Замаскировать замок под развалины — это он ещё мог понять, но куда девать огромное озеро и дебри с разными тварями? Неужели магии доступно изменение пространства?

Времени на размышления, впрочем, не было. Достав из кармана куртки камешек, Гарри бросил его в марево.

— Всё, как прежде, — сообщил он.

Снейп кивнул и открыл глаза. Медленно опустил руки. Барьер был на месте. Снейп молчал. Гарри замер, чувствуя, что лучше не встревать с вопросами.

— Камень! — Снейп протянул руку, и Гарри вложил в его ладонь очередной голыш.

Чуть дрогнула палочка, и камень стал крысой. Снейп осторожно опустил зверька на снег. Грызун послушно остался сидеть, но подобрался, как перед быстрым бегом. «Империо!» — мелькнуло в голове у Гарри. Ещё одно движение палочки, и крыса побежала вперёд, по направлению к чаше. Что-то пронеслось в воздухе, и сморщенный трупик зверька остался лежать на границе круга.

— Так! — Снейп протянул руку за следующим камнем. Теперь настал черёд птицы. Её постигла та же участь. Снейп направлял маленьких смертников точно по прямой, кратчайшим путём.

— Уже лучше! — жест повторился.

Теперь настала очередь змеи размером с крупную гадюку. Снейп сделал полшага в сторону и красноречиво взглянул на Гарри.

— Смотри на меня! — прошипел Гарри на парселтанге, и змея уставилась на него маленькими глазками. — Ползи вперёд, обогни камень и возвращайся!

Змея поползла к барьеру, коснулась точёной головкой границы. Ничего. Рептилия двигалась дальше — над поляной не ощущалось ни малейшего дуновения. Исполнив приказ, змея спокойно вернулась и через секунду вновь стала холодным камнем.

— Слишком просто! — Снейп приподнял брови. — Хотя…

— Сэр…

— Ну?

— Барьер реагирует только на теплокровных?

— Верно, — кивнул профессор.

— Но это действительно слишком просто, — засомневался Гарри.

— Возможно. Но, скорее всего, это второй по счёту крестраж. Я думаю, Лорд рассчитывал забрать его.

— То есть с каждым новым крестражем он совершенствовал защиту? — Гарри встретился глазами со Снейпом. Что-то во взгляде профессора заставило его замереть. Кажется, это называется дежавю.

— Если учесть количество инферналов в озере, можно предположить, что с медальоном Лорд не спешил расставаться.

Ощущения Гарри стали обретать форму. Удовлетворённое выражение на лице Снейпа ему очень не понравилось.

— Сэр, вы же не собираетесь?..

— Не беспокойся, — усмехнулся тот, — я ещё могу оказаться тебе полезным.

— Чёрт бы побрал ваш сарказм!

Снейп чуть заметно улыбнулся, думая о своём. Перед ним стояла очередная проблема, которую надо было разрешить, а до того, что кто-то может о нём переживать, ему дела не было. Гарри нахмурился, но в следующую секунду ладонь профессора легла на его плечо. Снейп слегка сжал пальцы, но тут же опустил руку.

Гарри чувствовал неловкость и одновременно всё возрастающее беспокойство. Снейп на глазах терял свои доспехи «ужасного профессора», значит дело было настолько серьёзно — дальше некуда.

— Можно ещё вопрос? — Гарри попытался потянуть время.

— Можно, — ровным и спокойным тоном ответил Снейп.

— Во всех крестражах, о которых мы знаем, часть души Вольдеморта заключена в замкнутом пространстве: внутри камня, медальона, в теле змеи. Даже дневник можно условно назвать хранилищем. Но чаша — она же открыта. Каким же образом он привязал к такому предмету часть себя?

— Сейчас поймёшь, если только я не ошибаюсь. Попробуем так, — задумчиво промолвил Снейп.

Камень обернулся пауком, размером с птицееда. Паук благополучно сделал круг почёта вокруг чаши и вернулся к хозяину. «Амплификатум!» Паук раздулся. «Такой махонький был. С собачку примерно, с пекинеса», — пронеслось вдруг в голове. Снейп направил акромантула — Гарри уже не сомневался, что это именно акромантул — прямо к камню, на котором стояла чаша. Затем замер. Палочка чуть дрогнула. Дюйм за дюймом паук осторожно полз вверх. Вот он поднял мохнатую лапу и коснулся чаши.

Полыхнуло так, что Гарри показалось на мгновение, будто волосы у него сейчас загорятся. Поляна превратилась в пылающий адский котёл. В перевёрнутый котёл, точнее. Потому что пламя чётко обрисовывало над чашей полусферу, футов пятьдесят в поперечнике. Всё продолжалось, впрочем, секунд пять-шесть — не дольше. Когда пламя исчезло, Гарри невольно ахнул: поляна казалась нетронутой, снег по-прежнему блестел под зимним солнцем. Только возле самого постамента чернело пятно — всё, что осталось от паука. Снейп приподнял брови, совсем чуть-чуть.

— Видишь? Поляна — это и есть замкнутое пространство. Пока чаша находится на своём постаменте в центре, обрубок души привязан к ней. Уничтожить крестраж можно только одним способом — убрать чашу за границы круга. А теперь скажи: сколько камней у тебя осталось?

Гарри сунул руки в карманы.

— Шесть.

— Давай следующий.

Следующий паук был вдвое крупнее предыдущего. И огонь пылал вдвое дольше. Когда всё закончилось, Гарри увидел, что второе чёрное пятно располагалось от чаши на расстоянии трёх футов. Он нервно почесал шею под воротником: это его кузен любил фильмы ужасов, а вовсе не он. Он никак не мог понять, на что Снейп надеется. В чём цель таких изуверских экспериментов?

После четвёртого замученного паука, Гарри почувствовал, что его начинает мутить. И всё же одна мысль вертелась у него в голове, когда он смотрел на аккуратно расположенные по радиусу кучки пепла.

— Сэр! — Снейп обернулся на голос, меж бровей у него залегла глубокая складка. — Почему вы не прикажете им хотя бы взять чашу?

— А они берут чашу, Гарри.

Мерлин, это никогда не кончится!

— Вы хотите сказать, что когда каждый из них… Чаша возвращается на прежнее место?

— Да. Так что не всё так просто, как мы решили поначалу. Чаша должна быть удалена из круга за один заход.

Пятый … камень. Что-то изменилось. Хотя у Гари в горле уже стоял противный ком, но он всё же заметил. Это уже было не просто пятно на снегу, а куча чего-то обугленного. И это что-то…

— Сэр, почему он сошёл с намеченного пути? — труп паука лежал в стороне от обозначившегося радиуса футах в пяти-шести.

— Он был слишком крупным. Боль превозмогла Империо. Он боролся за жизнь.

Гарри зажал рот ладонью и закрыл глаза, лишь бы не видеть останки несчастной твари.

— Ты думаешь: мне это доставляет удовольствие? — раздался злой шёпот.

Ладно, ладно — не доставляет. Только Гарри никак не мог понять, при чём тут пауки, а точнее акромантулы?

Снейп приготовил меж тем шестой камень. Господи! Что с этим-то будет? Последний паук уже явственно напоминал Арагога, вернее одного из его сыновей, а Снейп еле справлялся с ним. На лбу профессора выступили капли пота. Восемь глаз паука буравили его чёрные глаза. Снейп взмахнул палочкой, и Гарри ощутил, какую чудовищную силу тот прилагает, чтобы подчинить тварь своей воле. Акромантул двинулся к чаше, медленно и с неохотой, но двинулся. Огромные жвалы обхватили её и сдёрнули с постамента. К рёву пламени добавился дикий крик боли — невозможно выразить, что это был за звук! Гарри слышал речь акромантулов, но он никогда не слышал, как акромантулы кричат. В языках пламени металось что-то чёрное, огромное и бесформенное. Оно вопило, оно рвалось из круга, но что-то словно не пускало несчастное создание.

— Авада Кедавра! — знакомая зелёная вспышка, и всё кончилось.

Акромантул лежал у самого края. Он почти не обгорел, его восемь ног были сведены в пароксизме боли. Гарри рухнул на колени в снег. Снейп опустился рядом и приобнял его за плечи.

— Мне очень жаль, но иначе нельзя. — Гарри кивнул. — Слушай меня внимательно. Я — незарегистрированный анимаг. Да-да, как твой отец, как твой крёстный. Правда, я начал раньше, чем они. Моё животное — акромантул.

— Нет! Нет! Даже не думайте! — Гарри сорвался на крик.

Снейп встряхнул его:

— У тебя есть другие предложения?! Молчи и слушай: ты обольёшь меня водой — это первое. Дальше: что бы ни случилось — не вмешивайся! Ты слышишь меня? Ты всё понял? У меня будет ровно десять секунд. Посмотри на меня. Вот так, хорошо. Пойми: мне будет… не до тебя… Потеряй ты самообладание — кто мне сможет помочь, когда я выберусь? Если…

Гарри вдруг осознал, что Снейпу страшно. Он мысленно обозвал себя идиотом и постарался взять в руки.

— Я всё понял, сэр, — Снейп внимательно посмотрел на Гарри, что-то промелькнуло в его глазах.

— Потом, потом, — прошептал он.

Они поднялись на ноги, и Снейп вручил ему свою палочку.

— Отойди подальше, Гарри. Мне нужно много места.

Гарри отошёл футов на семь в сторону и достал палочку. Снейп кивнул. В следующую секунду на месте профессора появился чудовищных размеров акромантул. Тварь повернула голову:

— Полей меня! — голос акромантула настолько… специфичен. Хагрид бы сейчас всплакнул.

— Агуаменти! — из палочки взвился фонтан.

— Лей! Лей больше!

Когда похожие на проволоку волоски на теле паука намокли и слегка опали, прозвучало:

— Хватит!

Акромантул напоминал спринтера, готового по выстрелу бежать стометровку. Он раскачивался взад и вперёд на огромных ногах, страшные жвалы были расставлены и напряжены. А может это не готовность к бегу? Гарри представил себе на месте паука человека. Вот он стоит, раскачиваясь из стороны в сторону. Гарри осторожно подошёл к акромантулу и коснулся одной из лап. Восемь глаз, похожих на тёмные тоннели, уставились на него, и Гарри отразился в каждом. «Жалкий же у меня вид!» — подумал он.

Внезапно акромантул бросился вперёд. Гарри казалось, что всё происходит в замедленной съёмке: вот паук уже у чаши, жвалы схватили её, вспыхнул огонь. Ни звука! Только кровь шумит в ушах. Десять, девять, восемь… Где же он? Семь, шесть, пять… Столб огня ударил, казалось, в самое небо, и раздался дикий вопль, полный ужаса и ярости. Гарри уже слышал однажды этот вопль: в Хогвартсе, в Тайной комнате. Через секунду всё было кончено. Поляну уже не покрывал снег. Обнажилась земля, усеянная маленькими скелетами животных и птиц — случайных жертв защитного барьера. На противоположном краю поляны Гарри, похолодев, увидел распростёртую на земле фигуру в чёрной мантии. Забыв обо всём, он побежал. Под ногами с треском ломались кости. Гарри миновал камень, испещрённый, как он успел мельком заметить, какими-то рунами. Добежав до Снейпа, Гарри рухнул на землю. Тот лежал ничком, рука всё ещё сжимала пустую чашу. Мантия тлела. Справившись с этим, Гарри осторожно приподнял Снейпа и перевернул его. Дышит! Волосы пострадали, брови обгорели, лицо было обожжено.

— Северус! — Забыв о субординации, позвал Гарри и направил палочку ему на грудь, чувствуя всё то же отвратительное дежавю. — Оживи! Оживи! Не оставляй меня, мать твою! Ты мне нужен! Слышишь? Не смей умирать! Оживи!

Гарри уже ничего не соображал, он кричал всё это, сам того не осознавая. Плечи Снейпа задрожали, но Гарри понял, что тот трясётся от беззвучного смеха.

— Таким заклинаниям тебя не учили!

Взвыв, Гарри обхватил Снейпа и прижал к себе. Тот застонал.

— Прости! Больно?

Снейп открыл глаза и слабо улыбнулся:

— Нет. Там, — он посмотрел на поляну. — Ужасная боль...

И он вновь потерял сознание.

Трансгрессировать с человеком без чувств? Это невозможно. Гарри ещё никогда не создавал портал. И что же здесь может стать порталом? В теории он представлял, как это делается. Но это только в теории. Профессор объяснял, как использовать Патронуса в качестве средства связи. Но где они находились, и сколько пройдёт времени, прежде чем помощь подоспеет? Помня, что порталом может стать любой материальный объект, Гарри осторожно уложил Снейпа на землю и стянул с себя мантию. Если он смог перенести тело Седрика в Хогвартс, значит, сможет и сейчас. Если сможет… Итак, сконцентрироваться на том месте, где он хочет оказаться. Порог дома на площади Гриммо-12. Гарри представил себе этот порог в мельчайших подробностях, даже облупившуюся краску на двери представил и выбоину на третьей ступеньке. Потом направил палочку на свёрнутую мантию.

— Портус!

Мантия окуталась голубоватым сиянием и дрогнула. Сунув палочку за пазуху, Гарри обхватил одной рукой Снейпа за плечи, а другой сжал край мантии.

Как он ввалился в прихожую, втащил туда Снейпа, показавшегося неимоверно тяжёлым, как из кухни выбежали Люпин, Грюм и, кажется, Билл, — Гарри уже помнил смутно.

* * *

Выехав из палаты Драко, он встретился взглядом с помощником целителя, терпеливо ожидающим на стуле напротив палаты. Виновато улыбнувшись, Гарри направил коляску к следующей двери.

Кровать Снейпа окружали какие-то сложные конструкции на штативах. Стеклянные трубки, отходящие от чаш с зельями, заканчивались иглами, всаженными в вены спящего. Магловские системы — просто детские игрушки по сравнению с этим. В чашах что-то дымилось, шипело, холодно поблёскивало. Остановившись в изножии кровати, Гарри всмотрелся в лицо, ставшее за этот год таким родным. Спит. Седина появилась. Никогда он не видел прежде в чертах Снейпа такого умиротворения. Гарри посмотрел на левую руку профессора. На ней не было и следа Чёрной метки.

— А ты говорил: есть пятна, которые не смываются...