Сто вопросов (джен)

На часах давно перевалило за полночь. Капли дождя активно скатывались по окнам. Треск камина успокаивал рассерженного Дилюка, что сидел на первом этаже. Сегодня ему пришлось встречаться с виноделами Снежной, что было достаточно тяжело. Те снова предлагали ему выгодное сотрудничество, но молодому человеку в сотый раз пришлось отказывать. Дилюк абсолютно не имеет желание поддерживать финансами тех, кто поддерживает Фатуи и их политику. Неприязнь к ним после случившегося с Дотторе и пропавшими из Мондштата детьми никуда не испарилась, поэтому ему было очень сложно лицемерно улыбаться гостям и вежливо поддерживать диалог.

По идее, после стольких лет ведения винного бизнеса он должен был привыкнуть к своему образу: воспитанный и холодный по отношению ко многим людям «король Мондштата без короны». Но от своего настоящего, взрывного и сложного характера Дилюку так и не удалось избавиться. После каждой подобной встречи он уходил к небольшому водоему, расположенному в десяти минут ходьбы от винокурни и с яростью расправлялся с небольшой группой крио-слаймов, что сходилась туда на аромат туманных цветов. Домой отправлялся весь грязный и потный, собирая по пути слизь, что могла пригодиться в хозяйстве. Дойдя, принимал горячий и одновременно успокаивающий душ, заваривал чай с мятой и принимался за чтение какой-нибудь не так давно заинтересовавшей его книги, в который могли быть расписаны новые рецепты вин.

На винокурне все к подобному поведению Дилюка привыкли. Каждый слуга работал еще во времена жизни Крепуса, потому считались подобием семьи. Они одни из немногих, кому доставалось видеть Дилюка более настоящим. Но даже при них тот не мог раскрыться на все сто процентов.

Единственным человеком, которому Дилюк доверял больше всех, Был Кэйа. Его названный брат, которого родной отец бросил у винокурни Крепуса в семилетнем возрасте, выросший и воспитывавшийся с Дилюком бок о бок. До своих восемнадцати лет братья были неразлучны, но смерть отца раскинула их по разным сторонам. Дилюк, разочаровавшийся в тех, кому служил, отправился в дальнее и долгое путешествие, оборвав все связи с братом. Кэйа же, на удивление всех, достаточно быстро перенес потерю и продолжил свою работу в Ордо-Фавониус, дойдя до звания капитан кавалерии.

Так гласили мондштатские слухи, что не далеко отходили от правды, за исключением одного факта: Кэйа-шпион, присланный из давно погибшего государства Кхенриах с целью мести за свой народ. Узнавший эту информацию в ночь после смерти Крепуса Дилюк буквально напал на него. Если бы не глаз Бога, что появился у Кэйи и обеспечил ему защиту, утром тот лежал бы неподалеку от Крепуса. Именно эта ситуация разбросила братьев в разные стороны.

А как бы сложилась их жизнь, сохрани Кэйа эту тайну при себе? Или если бы он рассказал ее чуть позже? Дилюк часто задается этими вопросами, и сегодняшняя ночь не была исключением. Вот приди сейчас Кэйа, настоящий Кэйа, а не тот ухмыляющийся и флиртующий со всеми, которого часто можно встретить в Доле Ангелов около десяти вечера, поговорил бы с ним спокойно, как Дилюк отреагировал бы? Не пустил бы за порог? Не выслушал бы? А если бы выслушал? Они бы снова сошлись в битве? А кто бы победил? А если бы битвы не было? Что нужно было бы сказать Дилюку? Как поддержать? А как можно поддержать того, чья цель-уничтожение богов? А его ли это цель? Выделили бы Кэйи Боги Селестии их самый главный артефакт, если бы считали его угрозой? А может они просто так насмехаются над ним? Мол, вот, все твои предки погибли от наших рук, держи подарок. А если им нужно было, чтобы тот выжил? Если у них есть свой план на Кэйю? А как тот выжил? С падения Кхенриах прошло пятьсот лет. Как Кэйе удавалось выживать все эти столетия? Это проклятие? Если оно, то для чего проклятому глаз бога? Или он воспитанник какой-нибудь организации? Но почему именно он? Неужели за все года не нашлось кого-то лучше, сильнее, умнее и хитрее? Все эти вопросы мучают Дилюка на протяжении пяти лет и на них до сих-пор нет ответов. Но поговори он с Кэйей спокойно, смог бы тот дать ответы на эти вопросы? Знает ли он их сам? Готов ли Дилюк узнать все эти ответы? Нет. Это все слишком сложно. Каждая подобная ночь приводит к подобному итогу: вопросов-больше, ответов-меньше. Почему в жизни Дилюка все так тяжело? Почему Кэйа не мог быть просто юношей из неблагополучной семьи? Почему он не мог обрести покой и любовь в доме Крепуса? Почему он не мог стать братом Дилюка и просто всегда быть рядом? Почему это все свалилось именно на его плечи? Именно на их плечи?

Из размышлений Дилюка вывел неожиданный стук в дверь. Тот взглянул на часы. Без двадцати час. За окном ливень. Кого могло сюда привести? Дилюк неохотно поднялся с дивана и направился к двери. Взглянув в глазок, тот замер от неожиданности.

За дверью стоял Итэр. Низкорослый, светловолосый с косичкой мальчишка, что во время поиска своей сестры появился в Мондштате полгода назад, спас его от Ужаса Бури и отправился в дальнейшее путешествие, прихватив с собой капитана кавалерии, что сейчас беспомощно висит на его плече. Отойдя от секундного шока, Дилюк отворил дверь, впуская нежданных гостей в свой дом.

За эти полгода путешественник со своим летающем компаньоном Паймон стал известен на весь Тейват своими подвигами: победа над Ужасом Бури, что терроризировал Мондштат на протяжении пары месяцев, защита Ли Юе от Осиала после гибели Гео-архонта, остановка охоты на глаза бога в Инадзуме. И это лишь мелочь, по сравнению с тем, что сделал Итэр для этого мира.

Сейчас этот герой стоял на еле держащихся ногах, дрожал от холода и пытался удержать своего друга, что всегда был рядом, но находился в тени Итэра. Все его лицо было в ссадинах, запекшейся крови, руки в некоторых местах были распороты до мяса, вся одежда, а точнее, ее остатки, разорваны в клочья. Кэйа выглядел ничуть не лучше-из одежды были лишь штаны, рубашка же служила повязкой для огромных и кровоточащих ран. Досталось даже маленькой Паймон-одно её крыло было разорвано на половину и держалось на волоске.

Дилюк быстро затолкал их в дом, пряча от дождя, что с легкостью мог занести инфекцию в открытые и свежие раны. Помогая Итэру, он взял Кэйю под второе плечо и дотащил их до ванны. Не задавая лишних вопросов, усадил каждого на её край и стянул остатки одежды, что была вся в крови. Чьей-было понятно. У каждого из визитеров были раны, глубокие, кровавые и наспех перевязанные. Окинув их взглядом, Дилюк ужаснулся, но тут же собрался с мыслями.

— Для начала надо убедиться, что вы сможете с этими ранами выжить, допрос будет позже, — проговорил тот, попутно ища аптечку.

Кэйа с Итером смогли лишь коротко кивнуть, Паймон же вовсе обессилила и легла в ванну.

— Тебе, — Дилюк пальцем указал на Кэйю, — поможет глаз бога. С ними все живучие. Тебе же, —палец перешел на Итэра, — твое магическое или какое там начало. Скорее всего, не умрете.

— Скорее всего, — смог прошептать Итэр, откашлявшись.

— Не умрете. Столько пережили, обидно будет.

Дилюк ещё раз обошел их взглядом в попытке понять, кому хуже и кому помощь нужна быстрее. Понял, что все плохо у всех и принялся обрабатывать раны Итэру, предварительно их промыв и попутно прижигая пиро-навыком, чтобы они прекратили истекать кровью. Парень, стиснув зубы, терпел, но пару раз крик боли у него все-таки вырвался.

— Прости, была бы здесь Барбара-все прошло бы полегче, — проговорил Дилюк, прикладывая огненную руку к очередной ране.

— Нормально всё. Чувствую боль-значит живой, — еле слышно прошептал путешественник.

Прошло тридцать минут, прежде чем Дилюк выпустил Итэра из ванной в чистой одежде и убедился, что все раны обработаны и что он сможет дойти хотя бы до ближайшего кресла. На весь шум, что подняла компания, пришедшая в столь поздний час, пришли слуги и поняв, что происходит в ванной, заварили исцеляющий и обеззараживающий чай. Передав небольшую чашку Итэру и увидев, что он в состоянии держать её в руках, не проливая на себя, отошли на кухню в ожидании второго гостя.

C Кэйей пришлось возиться на пол часа дольше, чем с Итэром, так как раны были более серьезными и глубокими. По всей видимости, Кэйа вступал в основной бой, Итэр-поддерживал с тыла. Не произнеся ни слова и несмотря ему в глаза, Дилюк повторил все те же манипуляции и помог выйти из ванной, так как ноги Кэйю не слушались от слова совсем.

Паймон он не трогал. Лишь толкнул в плечо и услышав от неё, что ей нужно просто поспать, оставил её в ванной, дав два небольших чистых полотенца-одно под голову вместо подушки, другую как одеяло. Прошептав еле слышное «спасибо», Паймон провалилась в сон.

Сев на соседнее от Итэра кресло, Кэйа принял чай из рук слуги и в благодарность кивнул. Дилюк, скрестив руки на груди, махнул головой в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, как бы прося слуг скрыться и, повторив жесть благодарности Кэйи, пошел искать пастельное белье.

— На второй этаж вы не поднимитесь. Просто сил не хватит. Поэтому спать будете тут. Кресла раскладываются, — проговорил тот, лазая в шкафу.

— На пару секунд встать сможете?

Увидев слабый кивок каждого, Дилюк положил два комплекта пастельного белья на диван, что стоял по середине кресел, и помог им подняться. Подготовив спальные места, уложил Итэра и Кэйю. На часах было около трех часов ночи.

— Я напишу письмо в церковь с просьбой прислать Барбару как можно скорее. Она сможет избавиться от боли, но такие раны сами даже с её помощью не исчезнут, нужно время. Но пока не отоспитесь-трогать вас не будем, — проговорил Дилюк, гася камин и свечи в гостиной.

Поднимаясь по лестнице, ведущей на второй этаж, тот остановился, осознав, что сейчас произошло. Кэйа, о котором думал Дилюк на протяжении всех этих лет пришел полностью убитый и тот помог ему безоговорочно.

Помощь Итэру-это другое. Путешественник смог спасти Мондштат, сохранить тайну Дилюка о полуночном герое и даже подружиться с ним. Из каждого нового региона Итэр присылал ему пару писем, описывая, что с ним произошло во время его путешествия, что он смог узнать о своей сестре, искренне интересовался делами Дилюка на винокурне и в жизни. Тот просто не мог его не спасти.

Но почему он помог Кэйи? Человеку, которого по мнению многих, он презирал, пришел к нему в убитом состоянии, одним своим видом прося спасения. И Дилюк его спас. Возможно, между ними все ещё сохранились теплые, братские отношения, что притупились льдом тайн и секретов.

Дилюк повернулся в сторону кресла, на котором мирно спал Кэйа и замер в раздумьях. Терзают ли того кошмары как в детстве? В те времена Кэйа неловко стучался в комнату Дилюка и рассказывал обо всем, что его напугало, попутно засыпая рядом с ним. Дилюк, убеждаясь, что тот уснул, уходил спать в комнату брата. Конечно, из-за усталости тот мог уснуть и рядом с ним, но всегда просыпался раньше и делал вид, будто бы только пришел из спальни Кэйи.

Встряхнув голову, будто бы выбрасывая из головы все эти глупые воспоминания и раздумья, Дилюк поднялся на второй этаж, быстро принял ванну и, зайдя в свою комнату, сел за письменный стол, зажег свечу и принялся составлять письмо для Барбары. Позже, перехватив слугу, что хотел пойти спать, извинился перед ним и отправил в Мондштат, говоря, что это очень важно и не терпит отлагательств. Тот недовольно качнул головой, но поручение принял.

От винокурни до города добраться можно было за два пеших часа. К шести слуга был бы там. Утренняя служба в церкви начинается в семь, которую Барбара точно не пропустит. К девяти она будет здесь. Понимая, что к этому времени Итэр и Кэйа будут ещё спать, Дилюк лег на кровать в размышлениях, чем занять Барбару пока она будет ждать пробуждения гостей. Решив, что с этим можно будет разобраться на месте, тот уснул, как только его голова коснулась подушки. Вчерашний и уже сегодняшний день выдались слишком тяжелыми для Дилюка и ему катастрофически требовался сон.