Поймай меня, если сможешь (гет)

— Уизли, твою мать…

Гермиона только слышит фамилию и сразу рывком оборачивается. Обегает цепким взглядом поле боя и тут же замечает, что Рон без сознания лежит у ног Бруствера. Она видит боковым зрением, как в нее летит зеленый луч. Бросается на землю, перекатываясь, и, выбрасывая палочку, кричит:

— Ступефай!

Даже не проверяет, попала ли, поднимается и бежит к Кингсли, который держит щит, ограждая их с Роном от атак. Повсюду враги, и пока она пробирается вперед, заклятия так и сыплются на людей в черных балахонах.

— Авис! Бомбарда!

Гермиона падает на колени перед Роном, проверяя пульс. Быстро кивает Брустверу и, хватая раненого, трансгрессирует. Один раз, второй, пока не оказывается в убежище Ордена Феникса.

— Еще прибыли! — кричит кто-то над ней.

Гермиона никого вокруг не слышит. Она обхватывает лицо Рона руками, вытирая большими пальцами кровь с его щек, которая натекла с нехорошей, открытой раны на голове.

— Я здесь, отойди, — Джинни привычно грубо отталкивает Гермиону и делает знак рукой двум девушкам, пока сама накладывает чары диагностики на брата. Они тут же осторожно перекладывают Рона на носилки и уносят его, а Джинни поворачивается к Гермионе. — Ты видела, что в него попало?

Гермиона в оцепенении смотрит вслед мужу и не слышит вопроса Джинни. Та встряхивает ее.

— Я не знаю, что в него попало! — рявкает Гермиона, а потом устало закрывает лицо руками, понимая, что не может вернуться на поле битвы. У нее нет сил, ей нужен Рон. — Можно я пройду к нему? Я должна быть рядом. Хочу знать, что с ним все будет в порядке.

— И для этого здесь я, — напоминает Джинни, копошась в сумке, потом достает пузырек и протягивает Гермионе. — Выпей. Это поможет прийти в тонус. Ты нужна Гарри.

Гермиона быстро опрокидывает содержимое пузырька в себя и кивает, морщась. Она знает, что нужна Гарри, но какой из нее помощник, когда она не знает, что с мужем, и все ее мысли сейчас с ним.

— Он мой брат, Гермиона, — Джинни многозначительно смотрит на подругу, — я позабочусь о нем. А ты позаботься о Гарри.

Гермиона проводит по лицу рукой, собирая все свое самообладание в кулак, бросает в последний раз долгий взгляд в конец коридора, куда увезли Рона, и кивает. Она сжимает палочку и трансгрессирует с тяжелым чувством на сердце, еще даже не подозревая, что больше никогда его не увидит.

* * *

Война вернулась.

Не прошло и года, как Пожиратели Смерти вернулись, объединив дополнительные силы, полученные в других странах за время правления Темного Лорда. Они вернулись с оглушительной и смертоносной силой, ударив по самым важным точкам неокрепшего магического мира. Они пробрались шпионами в Министерство, заполучив ценную информацию по местоположению волшебников, защите и перемещениям. Прогремели сразу несколько взрывов. Были убиты могущественные семьи, которых застали врасплох.

Одной из таких семей оказались Уизли. Почти вся семья, находившаяся в Норе, в тот момент была уничтожена. Молли, Артур, Перси, Билл и Флер с ребенком, и Джордж…

Спустя некоторое время Гарри, Рон и Гермиона стояли на пепелище, тупо пялясь на место, где заживо сгорели все их близкие, и не осознавали реальность происходящего. Джинни потеряла сознание. Гарри пришлось прийти в себя ради нее. Она была беременна. Он не мог позволить себе что-то чувствовать сейчас.

Гермиона обнимала рыдающего Рона и тоже тихо плакала, не понимая, как им жить дальше. Они не знали, что произошло в тот момент.

А потом стало известно, что это были точечные атаки, что на них снова обрушилась война, что Кингсли с мракоборцами едва отбили Министерство.

Благодаря быстрой реакции, созданию штаб-квартир, куда переместили самых ценных людей, атаки удавалось отбивать и сдерживать. На охрану тюрьмы и Министерства бросили все силы, потому что каждая из сторон помнила опыт предыдущей войны. Все будет тщетно, если они падут.

Гарри, Рон и Гермиона яростно сражались наравне со старшими волшебниками, которые возглавляли Орден. Но силы были неравны, потери велики, «фениксы» использовали обычные заклятия, не применяя темную магию. Лишь мракоборцы позволяли себе порой Непростительные. На этой почве на собраниях часто возникали споры.

И Гермиона полностью поддерживала Гарри в его решении не использовать Непростительные. Ровно до того момента, пока не бросила ком земли на гроб своего мужа.

* * *

Она не плачет. Стоит над его могилой, горло сдавливает спазм, ветер путает волосы и хлещет ими по щекам. Ей ужасно холодно, но она не шевелится.

Ты мне так нужен, Рон. Я не могу вынести это без тебя.

Они остались одни друг у друга, потеряв свои семьи. Гермиона не могла объяснить это чувство, потребность в нем, как в глотке воздуха. Что бы ни случалось вокруг, но когда они запирались в своей маленькой комнатке, весь мир оставался за пределами их небольшой поломанной вселенной, позволявшей обрести подобие покоя.

Этого покоя больше нет в ее жизни, как и Рона. Само существование стало походить на вечный спринт, она пробегает эту жизнь и теряет способность остановиться или замедлиться. Теперь только смерть позволит обрести безмятежность. И, видит Мерлин, она ее не боится.

Гермиона закрывает глаза, погружаясь во вспыхнувшие образы и картинки. Один из их последних разговоров проносится голосами в голове, разрывая сердце.

— Я люблю тебя, — говорит ему Гермиона, приподнимаясь на руках и оглядывая осунувшееся лицо напротив. Его голубые глаза сфокусировались на ней. До этого, казалось, он был далеко отсюда, даже несмотря на то, что они только что занимались сексом. — Ты помнишь это, Рон?

— Я тебя тоже, — чуть улыбнувшись, отвечает он и проводит рукой по ее спине ободряющим жестом, но Гермиона чувствует, что он делает это машинально, и снова погружается в свои мысли.

Гермиона тяжело вздыхает. Война дается ему тяжелее, чем ей или Гарри. Рон очень устает психологически, не выносит вида крови и мертвых людей. Он любит спокойную мирную жизнь, где есть гармония, обед по расписанию и возможность самому решать, чем заниматься.

— Если я умру первым… — Рон замялся, когда Гермиона дернулась. Раньше она всегда прерывала подобные разговоры, но сейчас лишь прикрывает глаза, стараясь справиться с ужасом, который охватывает ее при осознании, что следующий день может быть последним для них. Гермиона молчит, позволяя ему сказать то, что он хочет. — Не становись монстром, хорошо?

Гермиона открывает глаза, с удивлением глядя на мужа.

— Монстром?

— Не уподобляйся таким, как Кингсли, — отстраненно поясняет Рон, — не убивай людей.

Гермиона некоторое время смотрит на него, склонив голову, потом тянется к нему и целует в небритую щеку, после чего кивает. Обещание дается ей легко.

— Я никогда никого не убью, родной…

* * *

— Авада Кедавра!

Гермиона смотрит, как зеленый луч, который она выпустила, разбивается о грудную клетку Пожирателя Смерти, и он замертво падает в грязь. Не верила, что получится, но вот он, у ее ног. Мертвый. Гермиона сглатывает и чуть улыбается, хотя это больше похоже на судорогу, пробежавшую по ее лицу. Она чувствует удовлетворение, и кажется, что ее разваливающееся сердце чуть обезболили, вколов туда анестетик под названием «месть».

Она не знает, кто убил Рона, поэтому мысль убить их всех становится невероятно заманчивой.

Гермиона облизывает губы и поднимает голову, встречаясь с шокированным, неверящим взглядом Гарри. Пара секунд глаза в глаза, а потом она вскидывает палочку и кричит:

— Ступефай!

Мужчина за спиной Поттера падает ничком. Быстро проходя мимо друга, Гермиона бросает в Пожирателя Инканцеро, оборачивается к Гарри и, игнорируя его ошеломленный вид, ровно произносит:

— Здесь больше никого нет, — она неопределенно поводит палочкой, указывая на пространство вокруг, — этого возьмем с собой. Устроим допрос.

Гарри отмирает, а затем медленно подходит к ней.

— Надо доставить его в Штаб в Уилтшире, — Поттер наклоняется, чтобы снять маску с Пожирателя. Под маской обнаруживается лицо совсем молодого парня, даже младше них с Гарри.

— Нет, — вдруг категорично говорит Грейнджер и поднимает взгляд на друга. — Доставим в наш штаб. Я... сама допрошу его…

* * *

— Да потому что тебе нельзя доверять! — раскрасневшись от гнева, кричит Гарри, стуча по столу кулаком. Гермиона молча и равнодушно смотрит исподлобья, слушая его доводы. — Ты сошла с ума, Гермиона!

— Поттер, — одергивает парня Кингсли, который устает слушать их препирательства. — Грейнджер права. Если мы лишимся еще одного штаба, то лишимся и стратегического преимущества. Нам нужна сила, перевес…

— Но то, что она предлагает… Убивать? Если ты легко делаешь это, не значит, что и другие смогут, — он в отвращении кривится, глядя на нее. — Ты больная идиотка…

— Проголосуем, — громко предлагает Гермиона, даже не глядя на Гарри.

Кингсли тяжело вздыхает и с сожалением смотрит на напарницу.

— Нет, — отрезает Бруствер, качая головой. — Голосование обяжет следовать приказу даже тех, кто не хочет этого…

Грейнджер медленно встает, обводя тяжелым испытующим взглядом длинный стол переговоров, за которым собралось около тридцати человек. Самые важные люди Ордена, которые являются звеньями одной большой цепи под названием Сопротивление.

— Не хочет этого? — с издевкой переспрашивает она, холодно рассмеявшись.

В повисшей тишине это звучит очень жутко. Но никто не смеет перебить ее, только встревоженно поглядывают на Гарри, который все еще является авторитетом для многих людей, сидящих за этим столом. Сам Поттер же презрительно кривится и в неверии качает головой, глядя на нее. Гермиона смотрит прямо в зеленые глаза друга, с легкой болью в груди отмечая, насколько он презирает ее и боится. — Так мы тут все не по своему желанию. Уж я-то определенно лучше бы ушла в подполье или уехала из этой чертовой страны…

— Так еще не поздно… сделай это, — Гарри вскидывает подбородок, сложив руки на груди. — Свали отсюда. Ты ничем не лучше них.

Гермиона наклоняет голову.

— Поздно, — просто произносит она и смотрит на Джинни, которая тихо плачет, стоя возле стены в полумраке. — Уже поздно.

— Он был и моим другом тоже! — рычит Гарри, но Гермиона лишь усмехается, жестко глядя в ответ.

— Мне он был мужем.

— Хватит! — вдруг кричит Джинни, выходя на свет к столу. — Как вы достали, два придурка, только и собачитесь!

— Уведите ее отсюда, — раздраженно бросает Кингсли своим людям куда-то вбок, и Невилл подскакивает, направляясь к ней.

— Я сам, — говорит он двум мракоборцам, что двинулись в их сторону. Он кладет руку девушке на плечо и слегка толкает ее. — Пошли, Джин.

Гарри проводит рукой по лицу, шумно выдыхая. Гермиона провожает бывшую подругу взглядом, слегка прищурившись. Она видит, что Джинни на грани, но у нее нет времени ей помочь. Гарри даже не оборачивается на свою жену. Грейнджер садится на свое место и складывает руки на груди.

— Продолжим.

* * *

Гермиона не обращает внимания на кровь, льющуюся из ссадины на лбу, а просто смаргивает ее. Как в замедленной съемке, она озирает поле боя, отмечая, что то тут, то там лежат тела «фениксов». Они проиграли эту битву. Все ее ученики — те, кого она обучала много месяцев, сражаясь бок о бок, — мертвы. Она понимает, что нужно уходить, но не может пошевелиться, глядя на бегущих к ней Пожирателей. Они уже давно не носят маски, и она видит их лица. Одни и те же лица, потому что Орден не убивает своих врагов, а разбрасывается экспеллиармусами и ступефаями.

Собравшись с силами, Гермиона делает серию трансгрессий и скрывается в убежище, тяжело упав прямо на пол. Жестом показывает не прикасаться к ней, когда замечает, что в ее сторону бежит несколько человек. Она поднимается на четвереньки, и ее выворачивает приступ тошноты.

— Бля-я-ядь, — простонав, она очень медленно выпрямляется. Встает на ноги. Вытирает рукавом рот и глаза, чтобы видеть замерших в траурном молчании «фениксов». — Все мертвы.

Гермиона тяжело стоит на ногах, но упрямо осматривает внимательным взглядом обреченные, потерянные лица, пока не натыкается на Гарри, который выходит вперед из-за спин остальных.

— Ты, — Гермиона указывает на него, дернув подбородком, — чертов моралист. Они мертвы из-за тебя. Потому что все еще верят, что ты — тот лучик надежды, который всех спасет в очередной раз каким-то чудом. Но ты ни черта не делаешь…

Повисает оглушительная тишина. Люди переводят взгляд с одного на другого и слегка расступаются. Эти двое друг друга не переносят на дух, никто не хочет встревать в их перепалки, потому что только Кингсли имеет на них хоть какое-то влияние.

— Они мертвы, потому что борются со злом, — цедит Гарри, и Гермиона презрительно кривится, наслаждаясь ненавистью, которая плещется в его глазах. — Они не такие, как ты или ПСы. И готовы за это платить…

— Заткнись! — орет на него Гермиона и поднимает палочку, раздраженно поведя плечами. — Сука, как же ты меня достал…

Гарри тоже достает свою палочку и яростно смотрит на нее.

— Лучше бы это ты сдохла тогда, а не Рон!

Гермиону уже давно не обижают подобные слова. Она знает, что многие шепчут подобное ей в спину. Грейнджер только усмехается, снова вытирая кровь с лица, и качает головой. Потом окидывает взглядом людей, которые с ужасом не сводят с нее глаз.

— Теперь вы подчиняетесь мне, понятно?

— Черта с два, Грейнджер…

Гермиона качает головой:

— Ты давно не мессия, который должен всех спасти. Дело больше не в тебе, Мальчик-который-выжил. Если ты слаб, чтобы вытащить этот мир из дерьма, эту роль возьму на себя я.

Одно быстрое движение палочкой — и Гермиона оглушает своего бывшего друга, сжигая последний мост к прежней жизни и к самой себе.

* * *

— Нам нужна помощь, — говорит Минерва, снимая очки и надавливая двумя пальцами на переносицу. — В то время, пока Пожиратели непонятно откуда получают бешеное финансирование, в двух наших штабах замечается нехватка провизии.

— Галеонов больше нет, — говорит Кингсли, разливая дешевый огневиски по двум бокалам и протягивая один из них Гермионе. — Пусть тянут.

— Мне так и заявить раненым? — вскидывает бровь Макгонагалл, прожигая министра возмущенным взглядом. — Или, может, детям?

— Что ты от меня хочешь, Минерва? — не выдержав, повышает голос Кингсли и устало падает в кресло напротив Гермионы. — Мы в дерьме.

Грейнджер смотрит на него, отпивая огневиски, и морщится.

— Все уходит на содержание Азкабана и зарплаты, я не могу выделять деньги Министерства на Орден просто потому, что их нет. Все разваливается, если я потрачу последнее на сомнительную организацию, шаткий порядок полетит к чертям... Все это сложно, — говорит Кингсли, все же оправдываясь под строгим взглядом Минервы.

— Нам нужно финансирование, — протянула Гермиона, снова отпивая напиток и чувствуя, как в груди разлилось тепло. — Я могу попробовать устроить переговоры с другими странами.

— Ты нужна мне здесь, — тут же отмахивается Кингсли и переводит взгляд на Минерву. — И ты.

— Пошли Поттера, — Гермиона произносит это даже не морщась.

— Плохая идея, — говорит Минерва, снова надевая очки.

— Он не умеет говорить, — соглашается Бруствер.

— Зато горит желанием помочь, — пожав плечами, говорит Гермиона. — А когда он хочет быть полезным, то умеет находить нужные слова. Плюс — его имя на слуху у всего мира.

Кингсли кивает, давая понять, что подумает.

— Что насчет спорных заключенных? — спрашивает его Гермиона, и он снова тяжело вздыхает.

— Нет. Никто не выйдет из тюрьмы. Никто, Гермиона.

— Я говорила тебе про Северуса, — начала Минерва, но Бруствер саданул кулаком по подлокотнику так, что тот скрипнул.

— Я сказал: нет! Никто не выйдет из Азкабана.

Гермиона поджимает губы. Она уже давно спорит с Кингсли о том, чтобы выпустить Снейпа и Малфоев. Первый вообще, по ее мнению, сидел несправедливо, вторые раскаялись и предоставили свои воспоминания. От них больше пользы было бы здесь, на воле. Но никто не доверяет им.

Пожиратели и так ворвались с ошеломительной скоростью, разрушая поднимающийся из пепла мир, и сейчас Министерство боялось предоставить им еще один кошелек и еще одного сильнейшего бойца. Никто им не доверял, слишком высокую цену можно заплатить за подобное доверие. Все и так едва держалось и было настолько нестабильным, что никто не хотел рисковать.

Спорить с Кингсли бесполезно. Гермиона кивает и опускает взгляд, начиная отчаянно соображать, как ей действовать дальше.

* * *

Война и победы даются высокой ценой. Дружба, любовь, душа — жертвы, которые Гермиона сложила на алтарь становления новой себя. И она принимает эти жертвы. Грейнджер чувствует себя пустой. Просто оружием, которое другие используют, чтобы не марать свои руки. Она согласна.

Все сделает сама. Слишком многие погибли. Слишком многие еще не убиты.

Когда через год она становится генералом Армии Фениксов, полностью принимая командование на себя, проходит несколько месяцев, как она не видит Гарри. Он в другой стране, и оттуда у него получается помогать гораздо лучше. Они теперь могут позволить себе покупать готовые зелья, потому что никто не умеет варить приличные. Покупать одежду и палочки для армии. Хотя... какая там армия. Неподготовленные люди, которые подчиняются ей, но все еще оглядываются на Гарри Поттера.

Вскоре Грейнджер понимает, что нужно больше силы, раз она одна борется со злом его методами. Втайне ото всех Гермиона ночами изучает древние фолианты, посылает своих верных людей на поиски нужных источников за границу в поисках книги, на выписки из которой она наткнулась совсем недавно. Пытаясь расшифровать древний язык и руны, она проводит за старыми пергаментами не одну неделю, но когда смысл доходит до нее, Гермиона тихо выдыхает. Хочется рассмеяться, однако сил нет. Грейнджер кладет голову на руки, не обращая внимания на то, что приминает многочисленные пергаменты, и легкая улыбка растягивает ее губы. Она знает, что делать дальше.