Золотые ворота (гет)

— Джек! Взгляни… Вот, это всё, что она оставила, — женщина подала письмо парню, нервно теребя край летней накидки.

— Читали? — разглядывая конверт, спросил тот.

— Нет, оно для тебя, — сказал седоволосый мужчина, приподнявшийся с дивана, попутно накидывая жилет.

Джек пристально рассматривал конверт, но открыть его всё не решался.

— Я… дома прочту, ладно? — потупив взгляд, ответил он на встревоженные взгляды обоих.

Не торопясь, Джек шёл на автобусную остановку. Ветер вроде был не сильный, но пронизывал до костей. По телу бегали мурашки, не только из-за ветра, но и от волнения, или, точнее сказать, предвкушения… Он хотел поскорее доехать до дома, сесть за свой рабочий стол и прочесть это письмо.

Чем быстрее, тем лучше.

Внутри было так жарко и волнительно… Руки не слушались, и письмо чуть было не угодило на пыльный асфальт.

На улице было лето, он хотел бы веселиться и отдыхать, но проклятое чувство вины и безысходности не давало покоя. Или это такая шутка?

Элиз всегда была веселой и жизнерадостной девушкой, готовой прийти на помощь кому угодно и когда угодно. Так зачем ей было сбегать? Может быть, кто-то её заставил... или убедил это сделать?

Дома пахло сочным жареным мясом, и что-то потрескивало на сковороде…

— Есть зацепки? — вытирая руки о кухонное полотенце, спросила мать.

Джек всё думал, стоит ли говорить родителям о письме девушки? Правильно ли это? Просто, если он о нём всё-таки сообщит, мама не отстанет от него, пока он в точности не перескажет его содержание.

— Ничего особенного, — туманно взглянув на мать, ответил он.

— Не могу понять… Зачем надо было устраивать весь этот спектакль? Если она просто хотела привлечь внимание нашей семьи, то на такие жертвы идти не стоило, — это было сказано таким язвительным тоном, что Джек на секунду призадумался — а его ли это добродушная мама?

Проигнорировав вопрос матери, он решил сменить тему.

— Они хотели позвонить в полицию, чтобы начали розыск.

— Какой в этом смысл? Разве она не сама сбежала из дому? Если это была её воля, зачем тогда её искать? Она ведь взрослый человек… — опершись на стену, возмущенно вмешался в разговор отец.

— Не пойму… Она всегда была славной девочкой, к чему эта драма?! — всё не унималась мать.

Джеку захотелось уйти, и он сослался на то, что у него от жары разболелась голова. Иначе эта беседа могла бы затянуться надолго…

У себя в комнате он принялся распечатывать письмо, поглядывая в окно. Это жаркое июльское солнце ещё совсем недавно казалось таким задорным и поднимало настроение.

А сейчас…

Непреодолимая тоска… Так сложно дышать.

— Почему так плохо и грустно? Что могло случиться? И почему именно мне выпала эта участь? Именно я должен читать эти чёртовы письма! Почему эта ноша легла на меня?

Ему было не лень читать письмо. Он просто ужасно волновался. Он не хотел узнавать страшные тайны девушки… Или она знает о его романе с Кейт? Он сначала подбивал клинья к Элиз, но потом… Кейт ему показалась более разумной и в какой-то мере привлекательной.

— Может, в любви решила признаться? Будет сложно сказать, что я чувствую к Кейт. Она огорчится и обидится. Хотя я сам в этом виноват, отчасти… Не нужно было уделять ей столько внимания.

Наконец, он распечатал конверт и развернул аккуратно сложенное письмо.

«Дорогому Джеку Уолтеру:

Как хорошо ощущать себя частью чего-либо, не так ли? Нам только кажется, что мы хотим быть независимыми, но на самом деле всегда ищем спину, за которую можно спрятаться.

Я всегда стремилась к независимости, но когда это наступило, то есть когда исполнилось то, чего я так долго хотела… Оно резко потеряло свой смысл. Я почувствовала подавленность и разочарование».

Джек в недоумении поднял глаза к потолку… Потом судорожно перевел дыхание и начал читать дальше.

«Мысль, что когда-нибудь я буду сама зарабатывать деньги и иметь собственную квартиру, казалась мне такой заоблачной и… Я жила только лишь этим. Это поддерживало меня, ободряло, не позволяло опускать руки.

Я добилась стабильности, хорошей зарплаты, но пустота внутри меня так и осталась там, глубоко в сердце. Я не могу её изъять оттуда. Во мне пусто.

Да, мои заветные мечты исполнились, но эта потерянность и безысходность по-прежнему разъедают меня изнутри! Положение в обществе, деньги, карьера… Всё потеряло свой смысл, всё приелось.

Когда я смотрю на лазурные облака, подсвеченные солнечным светом, мне становится так паршиво на душе… Так скользко, мерзко. Я потеряла ориентир.

Я отчаянно искала свою цель, предназначение, но всё впустую.

У меня есть одежда, еда, косметика, любящие родные, подруги, уважение коллег… Но по-прежнему что-то во мне вызывает нескончаемый поток тоски и грусти, выражаемой слезами.

Я обещала быть сильной, не плакать по пустякам. Да, поначалу я считала это пустяком. Думала, пройдет.

Нет… Не прошло. И не пройдет. У меня всё хорошо в жизни, нет никаких проблем. На личном фронте тоже вроде нормально. Чисто теоретически я должна быть счастлива. У меня есть всё, чтобы быть удовлетворенной.

И меня пугает это. Я не счастлива. Ни один мужчина не делает меня счастливой и свободной. Я веду себя как пай-девушка, никогда не позволяю переходить границы дозволенного. Я — это я.

Все меня хорошо знают, не так ли, Джек? Я кажусь всем веселой оптимисткой. Многие вдохновляются мной. Берут с меня пример.

Многие мне завидовали, да и сейчас завидуют. Зачем? Да и чему завидовать?

Все кругом думают, что я довольна, что мне хорошо и спокойно на душе.

Но проходя мимо меня или же здороваясь со мной, никто… ни единая душа не разглядела во мне разбитое в хлам сердце. Сердце, которое рвётся на кусочки, когда видит счастливых людей, детишек или стариков! Сердце, которое действительно не понимает, как им это удалось?! Как? Ведь многие из них живут небогато! Не носят дорогой одежды, не ложатся спать в теплом уютном доме, не едят вкусной еды…

Но, несмотря на это, они счастливы! Они чувствуют это… Они это чувствуют! Они чувствуют свою принадлежность кому-то! Они чьи-то, они кому-то нужны, кем-то любимы.

Может, от них не требуют быть веселыми, точнее сказать, им не приписывают пожизненный статус развеселого оптимиста, их принимают разными: добрыми и злыми, довольными и возмущающимися! Они такие, какие они есть.

А я… А со мной что не так? Люди привыкли видеть во мне жизнерадостную девушку, и другого разглядеть не могут! А я! Я что, не человек?! Да! Я имею неплохое чувство юмора… Я могу помочь, подбодрить, когда кому-то приходится несладко! Но мне тоже бывает грустно.

Пусто… Но люди не видят, они слепы.

Они даже не подозревают, что за весёлой улыбкой может скрываться жгучая боль… Тоска…

Нет! Они лишь нарисовали картинку, которая мне к лицу! Я должна улыбаться, веселить всех и вся! Всех подбадривать, говорить, что у них всё получится… А меня кто утешит? Кто подбодрит?! Кто…

Таких нет… Люди привыкли мне жаловаться на всякую мелочь, по поводу и без повода. Они привыкли…

И в этом отчасти виновата я сама. Я вовремя не дала им понять, кто я есть… Что я не робот… А человек, испытывающий такие же эмоции, как и они.

Но уже поздно. Я устала…

Прощайте…

Элиз Минсэйчер.

До свободы осталось 8 дн.».

Руки Джека дрожали… Он чувствовал обжигающую боль вины… А ведь он именно такой её и считал! Развеселой оптимисткой!

Он не знал, как на это реагировать… Что с этим делать. Разве она могла такое написать? Разве могла? Разве могла Элиз Минсэйчер такое написать? Она всегда казалась ему большим ребенком… Такой наивной и простой… Он бы никогда не подумал, что она вообще способна на подобные чувства.

Как же он ошибался…