Нежданчик приходит внезапно (джен)

Когда за окном стоит прохладный, солнечный денёк, не хочется проводить его в четырёх стенах. Он, просто идеально подходящий для прогулки где-нибудь в роще или на берегу весело искрящейся под ласковыми лучами речки, так и манит оставить все заботы и плохие мысли. Он будто сам предлагает расслабиться, отдаваясь прекрасному ощущению спокойствия, умиротворения, и ждать чего-то солнечного и чудесного… Но часто бывает, что долг и обязанности не оставляют такой возможности, и всё, что остаётся — наблюдать в окно за подобной идиллией. Конечно, в перерывах между решением тех самых важных и неотложных дел.

Вот так и вышло, что в один из подобных прекрасных дней, в огромном, безупречном в своём великолепии замке… В небольшом личном кабинете, за внушительных размеров стопкой документов восседал сам Его Величество, Король Всея Энии, Дезмонд Полуэльф. Он полюбил это тихое, уединённое место, где можно было поразмыслить в тишине, когда это требовалось, спокойно разобраться с бумажными делами или же просто отдохнуть от дворцовой суеты. Комната напоминала чародею о тех давних днях, полных разных эмоций и новых впечатлений. Тогда на плечи ещё не давили груз огромной ответственности и чувство долга: мыслями можно было вернуться в свою старую каморку за библиотекой. Маленький, но уютный уголок.

В данный момент Дезмонд занимался довольно увлекательным делом — разбирал отчёты об использованных для восстановления одной из близлежащих деревень ресурсов. Никто не спорил с важностью сего процесса, но короля больше интересовало уже само то, что жителям помогли, а возиться с «бумажками» ему было совершенно неинтересно. После всех произошедших событий, со временем, волшебник нашёл для себя хороший способ отвлекаться от гложащих тяжёлых мыслей — он лично выезжал и помогал справляться с последствиями нашествия армии Деймоса. Пусть правитель Ксентарона со своими воинами и не разрушал Энию, но несколько ближних селений всё же попали под удар во время захвата самого сердца страны.

С облегчением откладывая ещё один проверенный отчёт, Дезмонд отвлёкся от своего занятия, откинулся на мягкую спинку простого, довольно удобного кресла, и вздохнул, устало потирая глаза. Захотелось хоть на несколько минут выбросить из головы надоевшие цифры и насладиться уединением и тишиной, которых в последнее время очень не хватало. Пожалуй, сейчас он был бы рад видеть только жену: эльфийка всегда могла составить умиротворяющую, молчаливую компанию, когда это нужно, ни о чём не спрашивая и ни на чём не настаивая. Мечты волшебника почти исполнились… Однако в дверь внезапно постучали — довольно деликатно, надо заметить — но в следующий момент она была резко и громко распахнута настежь.

— Дезмонд!

Названная личность аж подскочила на месте от неожиданности. Уставшему, но удивлённому взору предстала весёлая неразлучная парочка в исполнении запыхавшегося гнома с выпученными глазами и его деликатно стоящего за спиной друга — Золотого Дракона в обличье кендера. Второй тоже имел не самый отдохнувший вид. Глядя на ксентаронцев, Дезмонд ощутил неприятную тяжесть внутри: они ему нравились, и полуэльф уважал обоих — просто особого желания впускать кого-то в свой мирок, на данный момент, не хотелось. Страха, что случилось нечто ужасное, не было, поскольку подобная выходка была вполне в духе любителя молотов и топоров, а Дракон выглядел вполне спокойным и, насколько это было возможно, расслабленным.

— Гилтиас, Дрогбар, рад видеть вас обоих, но сейчас я занят, — не тратя время на любезности, тихо поприветствовал двоих друзей Дезмонд, для пущей убедительности указывая взглядом на бумаги перед собой.

Вместо ответа подгорный житель вытянул перед собой руку, показывая, что дальше сказать очень нужно ему. В глазах предводителя гномов плясали непонятные искорки волнения.

— Полуэльф, не губи сразу и дай сказать, — фраза прозвучала не как просьба, а как констатация факта. Довольно нервная констатация.

Понимая, что выслушать Дрогбара всё же придётся, Дезмонд вопрошающие поднял бровь и сказал, в упор глядя на нагловатого гнома:

— Что у вас ещё случилось?

В панически заблестевших глазах отразилась такая вселенская печаль и безнадёжность, что даже порядком вымотанному королю стало очень не по себе. Внезапно за широкой спиной обитателя гор раздался сдавленный полусмешок-полувсхлип-полустон — Дрогбар резко повернулся к кендеру и, едва не влепив тому подзатыльник, пробасил:

— В этом нет ничего смешного, ящерица!

От такого обращения Гилтиас сначала весь будто вспыхнул, невероятно оскорблённо глядя на гнома, однако в следующий момент снова чему-то задорно ухмыльнулся и пропустил грубое высказывание мимо ушей. Дрогбар же развернулся обратно к полуэльфу, сначала замявшись и отведя взгляд, что было ему совершенно не свойственно. Совладав с собой и вперив взор в чародея, подгорный владыка сказал:

— Знаешь, Дезмонд, — снова нервно скосив глаза в сторону, гном закончил фразу намного тише и тоньше: — Дело довольно личное.

Повидавший многое за свою пока ещё недолгую жизнь остроухий явно не ожидал подобного поворота. Он ничего не ответил, шокированно глядя на странно ведущего себя Дрогбара. Волнение окончательно улетучилось, когда на заднем плане взору энийца предстал едва не укатывающийся по полу Гилтиас — тот, по каким-то причинам, всегда вызывал большее доверие Дезмонда. И, в данный момент, эта весьма надёжная личность еле сдерживала себя, чтобы откровенно не засмеяться в голос. Стоит отдать должное, кендер честно пытался быть серьёзным.

Сообразив, что нужно, всё ж таки, что-то делать, полуэльф, по-прежнему переводящий взгляд с одного героя на другого, обратился к обоим:

— Вы мне объясните, наконец, что такого стряслось? — и, умоляюще посмотрев на уже вполне успокоившегося и более-менее вменяемого Золотого Дракона, добавил: — Хоть кто-нибудь.

— Понимаешь, какое тут дело, — начал повествование Дрогбар, но сразу же был перебит снова веселящимся другом, проскользнувшим ближе к центру событий:

— Наш гном покорил сердце дамы! — встряв, пропел Гилтиас, лучисто улыбаясь королю. Весельчак едва не поплатился за выходку, но вовремя отскочил в сторону от разъярённо прорычавшего нечто нечленораздельное товарища.

Дезмонд готов был услышать что угодно, вплоть до того, что Деймос переселил того самого гнома в уютный лесной домик с целой поляной ромашек рядом и запретил даже приближаться к погребам с драгоценным элем и вином, ссылаясь на здоровый образ жизни. Реакция на это Дрогбара, разумеется, должна была быть иной, но и та, что последовала за настоящей, неизвестной пока, причиной, с трудом укладывалась в голове. Недоумевающе глядя на друзей, полуэльф задал-таки мучающий его вопрос:

— Иии… Что в этом плохого?

— Как что?! — тут же взвился трудолюбивый житель подземелий, в чьих глазах горел праведный гнев на подобное абсурдное непонимание. — Это катастрофа! Нет, не так… Это самое хреновое, что когда-либо со мной происходило! — продолжал бушевать Дрогбар, сжав мощные кулаки и буравя Дезмонда взглядом.

Поскольку последний так и не вразумил, с какой стати гном так упорно доказывал им, в какой он ужасной беде, ещё одна просьба во взгляде была адресована уже снова стоявшему рядом с другом Гилтиасу. Тот же, снова прыснув от сдерживаемого смеха, смилостивился над остроухим волшебником и, сделав паузу, неестественно даже для него тонко проговорил:

— Это горгония.*

В который раз за этот странный день Дезмонд лишился дара речи. Быстро собравшись с мыслями, он прочистил горло и, выставив руку в останавливающем жесте, сказал:

— Подождите. То есть, — в то же время волшебник внимательно наблюдал за обоими, — вы хотите сейчас мне сказать, что… Горгония. Серьёзно? — отбросив попытку связать слова в подобие предложения, Дезмонд напрямую задал вопрос. Выражение лица мага ясно давало понять, что, даже с его опытом в общении с разными странностями этого мира, верится в подобный бред с большим трудом.

— Прикольно, да? — опять Гилтиас: пребывание в образе кендера явно влияло на него. — Инициатива продолжить общение её, между прочим. Наш Дрогбар украл покой прекрасной леди, — он сложил руки в жесте истинного умиления.

— Ах ты, кендер чешуйчатый, — на этот раз практически прошипел сквозь зубы гномий предводитель.

— Так, ребят, хватит! — всякому терпению приходит конец, и полуэльфийские волшебники не являются исключением. — Если вы собираетесь выяснять отношения, то попрошу делать это в другом месте, — поднявшись и обойдя стол, Дезмонд встал между посапывающим от недовольства Дрогбаром и слишком радостным бывшим драконьим Стражем, после чего по очереди посмотрел на обоих.

Хотя работник молота и топора явно растерял всё самообладание благодаря выходкам друга, он нашёл в себе силы и волю молча отвернуться от лыбящегося уже не из-за спины чародея Гилтиаса. Тот, в свою очередь, не видел в сложившейся ситуации ничего настолько ужасного: ну, подумаешь, положила глаз на гнома сама родственница знаменитой Медузы — из чего они только не выпутывались. Что в этом такого? Нашлась проблема. Справятся и сейчас. Только вот «несчастный возлюбленный» не разделял подобной уверенности.

— Так что? Правда горгония, что ли? В самом деле? — неет, вот от кого, а от понимающего многое Дезмонда резкой смены тона и соответствующей хитрой ухмылки, неожиданно появившейся на лице мага, Дрогбар не ожидал. А он-то было наивно подумал, что судьба решит проявить милость.

Подстава.

Ещё немного попыхтев, не отводя своих глаз от озорно заблестевших карих, главный гном Ксентарона медленно сжал и разжал кулаки, успокаиваясь, и тихо, но как-то угрожающе, спросил:

— Всё сказал?

Дезмонд выдержал тяжёлый взгляд, даже не моргнув. Вздохнув, он нацепил на лицо самое спокойное из возможных выражение и ответил, спокойно разглядывая напряжённого гостя:

— Ладно. Куда вас девать — подумаем вместе. Только, — подняв палец, подчёркивая важность своих слов, добавил эниец, — всё расскажете, как есть, и не вздумайте разносить нам замок.

— А уж это как себя кендер будет вести, — поймав хмурый взгляд Дезмонда, свой пыл Дрогбар всё-таки решил умерить до поры до времени: ему нужна была помощь, и, скорее всего, именно магическая.

* * *

Некоторым временем ранее…

В окнах старой таверны приветливо горел огонь от свеч и камина. Ветхое строение примостилось возле раскинувшегося на много лиг вперёд Тёмного Леса. Назван он так был не просто так: даже в светлое время суток в чаще царили густые сумерки из-за плотно сплетённых ветвей вековых деревьев, да и истории об этом месте ходили разные и довольно не лестные… Заведение носило аналогичное название благодаря месту нахождения, а ещё не очень благородным посетителям, иногда захаживавшим на огонёк. Внешний вид здания тоже оставлял желать лучшего: вывеска над покосившейся входной дверью давно выцвела и держалась на добром слове, краска на стенах потрескалась и во многих местах облупилась. Словом, не самое удачное место даже с виду.

Внутри было шумно и слегка душно, но в воздухе витали соблазнительные запахи разнообразных явств, отчего у заблудших путников желудок упрямо требовал подкрепиться уже на входе. И, надо признать, готовить тут действительно умели: местный повар-тролль был на удивление талантлив, чистоплотен и увлечён своей работой. Пожалуй, сей факт был единственным, хоть и весьма весомым, аргументом в пользу заведения.

Дверь на входе со скрипом отворилась, пропуская в помещение двух новых гостей, которых любой здравомыслящий и не подумает ждать в данном месте: впереди бодро вышагивал гном, а следом, с не самым довольным видом, плёлся кендер. Казалось бы, ничего сверхъестественного не произошло, если бы это не были помощники Тёмного Владыки Деймоса: глава подгорных жителей и Хранитель, хоть и в прошлом, Золотых Драконов. Последний, стоит заметить, без воодушевления огляделся по сторонам: он не был в восторге от того, куда затащил товарища гном.

— Вот объясни мне, Дрогбар, зачем мы сюда припёрлись? — в который раз возмутился благородный Страж, явно давно потеряв терпение.

— Да ладно тебе, Дракон, расслабься.

— Действительно, — продолжая недовольно сверлить взглядом друга, ответил Гилтиас. — Мы же каждый день прогуливаемся по сомнительным местам. Само собой.

Гном уже хотел было что-то сказать, дабы переубедить своего спутника или же просто заставить того помолчать хоть какое-то время — как получится — однако сбоку послышался немного удивлённый, но весёлый оклик, и Дрогбар отвлёкся от «зануды-кендера». Здороваясь в той же манере и попутно продвигаясь в соответствующем же направлении, он не оставил выбора своему товарищу — пришлось и Гилтиасу нырнуть в разномастную толпу, чтобы не отстать от радостно припустившего гнома. При этом Золотой прошипел сквозь зубы что-то неразборчивое, но явно не очень хорошее: его абсолютно не устраивало подобное отношение к себе, но ввязываться в ссору в данных обстоятельствах желания не было.

— Глазам не верю! Рад видеть, — улыбался со своего места другой гном, глядя на подходящего к нему Дрогбара.

— Взаимно, Кагир! Сколько же лет мы не виделись, — довольно пробасил предводитель подгорного народа.

Пока кендер ювелирно проскальзывал между столов, его друг уже плюхнулся на скамью напротив нового собеседника.

— Как тебя занесло сюда? — вдохновлённо начала расспрашивать Дрогбар, с улыбкой пожимая руку старому знакомому.

— Честно говоря, совершенно случайно, дружище, — с аналогичным выражением лица отвечал второй гном. — Я тут проездом, и это просто удача, что получилось свидеться.

— Ну раз так, то ты прав. Давай закажем чего-нибудь, и ты мне расскажешь обо всём, что ты делал и где тебя носило всё это время, — хлопнув в ладоши, бравый воин довольно потёр руки: он явно предчувствовал хорошую посиделку, и простая трапеза в его планы входить не могла.

Кагир уже хотел было согласиться на заманчивое предложение, но товарищей прервало появление запыхавшегося Гилтиаса, который материализовался возле бессовестно бросившего его друга и уставился на него не самым мирным взглядом, сжав руки в кулаки: стало очевидно, что он слышал последнюю реплику и остался недоволен. Дрогбар же, наконец, вспомнил о существовании кендера и обратил на него внимание. Поскольку тот хмурился с того самого момента, когда увидел, в какую сторону лежал их путь, Дрогбар не придал значения тому, с каким желанием превратиться и посадить гнома на ближайшую ель смотрел на него бывший Страж.

— О, а вот и ты. Познакомься, это мой давний друг — Кагир. Когда-то мы с ним вместе работали в шахте, — представил Дрогбар товарища. — А это, — продолжил правая рука Безликого, указав на своего низкорослого спутника. — Золотой Дракон, — гному явно доставляло удовольствие осознание факта, что он пришёл сюда не сам по себе, а в такой достойной компании.

Названная же личность в образе кендера негодовала: мало того, что этот невозможный пещерный житель притащил его в подобное всеми Богами сразу забытое место, так ещё и откровенно наслаждался этим, рисуясь перед абсолютно незнакомым Дракону гномом.

— Моё имя — Гилтиас, — он постарался представиться с как можно более самодостаточным и независимым видом, гордо подняв голову и смотря в упор на Кагира.

Однако в подобном обличье нужное впечатление произвести было довольно тяжело.

— Приятно познакомиться, — хохотнув, ответил новый знакомый, весело глядя на вспыхнувшего Дракона: гнома забавлял внешний вид Гилтиаса, который не вязался с его истинной сущностью — ни о каком уважении, разумеется, и речи не было.

— Взаимно, — Страж всё-таки нашёл в себе силы ответить вежливо, но какой-либо элементарной приветливости во взгляде это ему не добавило, что не укрылось от внимания обоих гномов.

После официальной части Дрогбар потерял всякий интерес к кендеру, что позволило тому примоститься рядом и изучить нового знакомого: с виду это был вполне приличный житель подземелий, который, казалось, всегда сохранял присутствие духа; одет он был небогато, а потрёпанный вид выдавал многолетние скитания-путешествия. Тёплых чувств гном по-прежнему у Гилтиаса не вызывал. Вдобавок ко всему прочему, явно неспроста Кагир столько лет не жил со своими собратьями, и причина подобного не могла быть, по мнению Золотого, особо красивой. Пока что Гилтиас решил не высказывать своему спутнику никаких претензий, но вот речь подготовить время нашёл: как раз его было в достатке. А ещё представилась возможность поразмыслить над тем, откуда Дрогбар мог знать о прибытии Кагира. Собственно, незабвенного любителя пещер спасало только то, что благородному ящеру не хотелось окончательно выдавать их в данном месте и привлекать лишнее внимание.

В конечном итоге, устав ждать и потакать прихоти преспокойно беседовавшего наглеца, Гилтиас хотел было уже поторопить Дрогбара и оставить неприятное, неуютное место. На случай, если бы гном отказался уходить, кендер готов был спокойно подождать того на улице в ночной прохладе (не бросать же одного, как ни заманчива была перспектива). Однако проверить версии возможности не представилось.

— Дрогбаар, дорогой, какая неожиданная встреча, — приторный женский голос раздался совсем рядом со столом, где расположилась компания.

Гномья личность с нужным именем едва не подскочила от неожиданности, однако сдержалась и медленно так повернулась в сторону странной реплики. От увиденного грубое и, кажется, невозмутимое лицо резко побледнело, а глаза совершили незабываемый полёт на лоб: неподалёку стояла та, одно имя которой вызывало неприятный холод даже у самых стойких смельчаков. Опомнившись, Дрогбар тут же вернулся к исходному положению, переведя взгляд на стену и стараясь незаметно перевести дух. В его голове как-то не укладывался тот факт, что, во-первых, он до сих пор жив, а, во-вторых, либо это только показалось от шока, либо же в глазах «роковой красавицы» взаправду сверкали искорки какого-то непонятного чувства… Выяснять как-то желания не возникало.

— Ты можешь быть абсолютно спокоен, дорогой, вреда я тебе не причиню, — сомнений в том, к кому обращалась леди, не осталось уже после первой её фразы, но понадеяться-то стоило? — На мне тот самый Амулет, так что не переживай.

От странного тона по спине Дрогбара тут же побежали мурашки, а борода грозилась вот-вот встать дыбом, дабы продемонстрировать любопытную картину торможения известной частью тела после падения с дракона. Кстати, о Драконе… Гилтиас сначала совершил те же телодвижения, что и его друг, после чего в голову закралась тревожная мысль по поводу, казалось бы, безусловной трезвости хоть бы одного из всей компании. Но тогда ставилось под сомнение, по мнению того же Гилтиаса, его же собственное душевное здоровье. Данная гипотеза была тут же с радостью (или наоборот, он и сам не решил), отвергнута после одного только взгляда на округлившиеся глаза обоих гномов. Коллективные галлюцинации? Как-то неправдоподобно выходило.

Тем временем виновник представления усиленно раздумывал, что же делать и как трактовать сие. Дрогбар уже понял, что бесславная гибель в старой, полуразрушенной таверне ему пока не грозила, поскольку до героя быстро дошло, про какой именно амулет говорила горгония: незамысловатое ожерелье с камнем приятного голубого цвета в форме морской звезды прекрасно нейтрализовывало смертоносную сущность. Только вот надевала владелица его нечасто и только лишь по особым случаям. А при чём здесь был Дрогбар и такой случай? Этого самый, пожалуй, известный и почитаемый гном Ксентарона не ведал.

— Эээ, друг, слушай, я чего-то о тебе не знаю? — к Кагиру понемногу возвращался бесценный дар речи, хоть и очень с трудом.

По растерянным и, чего уж там, откровенно прифигевшим лицам двух неразлучных друзей стало очевидно, что они ни сном ни духом про всё происходящее не в курсе.