— Это как будто про Рейнов песня? — осторожно спросил он.
Вот и тема для разговора.
— Про них. А ты не знаешь? Ах да, ты же недавно из Эссоса... это про то, как Тайвин Ланнистер тех Рейнов уничтожил за попытку не выплатить долги.
— Уничтожил?
— Ну да. Сначала катапультами разрушил замок, потом речные воды провёл и затопил все эти катакомбы, что там внизу...
Деймон сморгнул. Насколько он помнил, речка была... не слишком полноводная. И речкой её назвать — как назвать девицей летнийку лет пятидесяти... но если люди поют... он на всякий случай решил спросить:
— А речка, она как называлась?
— Да вроде никак? Там где-то рядом речка была, совсем у Кастамере, ею вот и затопил. А что?
— Да ничего. Был у меня знакомый, как раз из Рейнов, в Эссосе, так он мне говорил, что вроде у Кастамере есть красивый ручей. Ещё легенда есть, будто его первый Рейн выбил из скалы мечом. Но чтобы речка...
— Рейн в Эссосе? Ну надо же! — взгляд нового знакомого стал пристальным каким-то и даже почти недобрым, и Деймон понял, что брякнул что-то совсем не то.
— Да ручеёк и есть! — гоготнул сьер Геррик. — И этим ручейком-то лорд Ланнистер всё Кастамере и затопил. Раз в песне поётся — то так и есть, сам понимаешь! — он подмигнул.
— А, ну раз в песне поётся...

Деймон почувствовал, что его язык чешется ну просто неистово и тихо, но чётко проговорил:
— Могуч был ручеёк у лорда Тайвина, видать, у Крейкхоллов он перед этим обедал...
У Крейкхоллов был отличный эль, почти не хуже, чем бракенский. Вот только, как всякий эль, он имел свои... побочные эффекты. Но хороший эль того стоил — как и вкуснейшее винцо из зелёного приреченского винограда, пахшее земляникой. Мм, и на вкус ягодное такое!..
— Ну Тайвин-то у нас великий, могучий человек, — охотно подхватил сьер Бринден шутку. — И ручеёк его ему подстать.
— А люди гадают, как так Тигетт да Кеван от потопа спаслись, а вот оно что, — весело поддакнул Геррик. — Они, как видно, увернуться успели!
— Не знаю, как там с ручьями, а самомнение у лорда такое, что он, поди, поверил, что катакомбы все затопил, — дядька Донтос хлебнул из кружки и хмыкнул: — Служил я у него полгода, и второго такого надменного козлины... а только кто что вякнет — так сразу: «Он Кастамере брал!».
— Типа, и вас возьмёт? Однако, наказаньица у Ланнистеров!

Язык опять нещадно чесался — а всё это вино, не иначе. Межевицкая, конечно, шуточка... но он ведь и есть же межевик, он больше не принц. И если сьер Бринден не изволит такое одобрять — ну что поделать, в мире есть много рыжих.
— Был у меня, — он начал негромко, зная, что такой тон речи привлекает больше внимания, — один знакомец, очень обиженный соседями...
Осгрей, конечно. Вебберы как раз у них отжали выпас в пользу их грязного оврага, и он пылал гневом и жаждой мести, которые пытался залить дешёвым вином.
— Таких знакомцев у нас всех навалом, — поддержал сьер Лимонд.
— Но этот был... особенный. Он свои обиды вымещал на жене и на любовнице. Но не так, как все! Он когда с ними... махался, то вместо стонов или что там издают обычные мужчины, он перечислял этапы осады. Мол, вот подводит орудия, вот залп, вот брешь в стене, вот лестницы подносят... а когда всё доходило до вершины страсти, орал «Донжон!»... И всё бы хорошо, у каждого свои милые странности, вот только любовницу он взял с собой в поход — святая женщина она была — и драл он её в шатре на радость всем соседям, пытающимся спать.