Если бы кто-то в этот момент осмелился заглянуть в кабинет зельеварения, то увидел бы полного старика, с пышными, как у моржа, усами, склонившегося над столом и испещряющим пергамент неровными строчками. Тишину нарушал только скрип пера и иногда тревожное, ворчливое бормотание. Обрывки приходящих мыслей оседали на пергаменте. Ничего необычного на первый взгляд, но стоит только присмотреться внимательнее, и можно почувствовать на губах горьковатый привкус силы, увидев, что фигура старика вовсе не отбрасывает тени. Но заглянуть в кабинет было некому. И это было хорошо.