#книги #история #длиннопост
Рут Гудман. Как жить в викторианскую эпоху. Повседневная реальность в Англии XIX века. М., 2021.
Описание быта: распорядок дня, одежда, гигиена, кухня, медицина, семья и дети, образование, транспорт, работа, досуг и т.п.
Кое-что выписала.

Костюм:
Для богатого мужчины модная уличная одежда в самом начале викторианского периода состояла из брюк (которые как раз пришли на смену бриджам), жилета и сюртука.
Простор для самовыражения давали жилеты. На них уходило совсем немного материи, поскольку даже в самых роскошных моделях спинка была из хлопка <перевязь Портоса вспомнилась!>. Так что небольшие затраты позволяли произвести впечатление.
В моде были и цветочные узоры, и розовый цвет. Жилет просто не мог быть слишком ярким и броским или слишком женственным. Молодой Бенджамин Дизраэли, прежде чем начать политическую карьеру, прославился как исключительно элегантный молодой человек. Он предпочитал очень яркие цвета, щеголяя в ярко-оранжевом жилете и красных брюках.
У мужчин тоже была в моде тонкая талия, и многие молодые люди носили корсеты, чтобы добиться нужного результата.

Широко распространенное убеждение гласило, что внутренние органы женщины нуждаются в поддержке. Мужчины, согласно общему мнению, были в этом отношении гораздо крепче, но даже в отношении мужчин этот вопрос вызывал обеспокоенность, так что среди них большой популярностью пользовались фланелевые нательные пояса.
Женщине — сосуду немощнейшему — требовалась еще более надежная защита. Согласно викторианским представлениям, репродуктивные органы делали среднюю часть женского организма особенно деликатной и уязвимой.
Как ни парадоксально, это убеждение и впрямь было недалеко от истины, поскольку женщина, с детства привыкшая носить корсет, постепенно теряла мышечный тонус. Корсет служил опорой для мышц спины и живота: эти мышцы становились слабыми и едва ли не атрофировались.
Корсет делал туловище визуально гладким и компактным. Когда он затянут, давление направляет нижние ребра вниз и внутрь. В то же время туловище обретает новые очертания, превращаясь из условного овала в круг. Именно это изменение формы по большей части создает то визуальное впечатление, которое достигается затягиванием талии на первые 5 см. Это оптическая иллюзия, поскольку тот же объем, представленный в виде цилиндра, кажется меньшим.
Из мемуаров викторианской леди:

Резкое уменьшение талии достигалось за счет того, что девушка в течение долгого времени носила корсет, размер которого постепенно уменьшали, и не снимала его ни днем, ни ночью. Кроме того, она придерживалась строгой диеты, заменяя три основных приема пищи несколькими небольшими перекусами в течение дня. Корсет снимали только на один час в неделю, чтобы помыться.
В 1862 году на производство кринолинов еженедельно уходило от 130 до 150 тонн стали. Это был процветающий бизнес, поглощавший одну седьмую часть всей производимой в Шеффилде стали.
Садиться в юбках с турнюром было настоящим искусством. Подходить к стулу следовало по диагонали. На иллюстрациях, представляющих модные наряды 1870-х, дамы сидят на самом краешке стула под углом примерно 45°, слегка наклонившись вперед.

Питание:
Содержание детей впроголодь проходило красной нитью через всю викторианскую воспитательную практику. Считалось, что голод тренирует силу воли, учит самоотверженности и помогает взрастить более нравственную личность. От девочек в особенности ожидали умения подавлять аппетит усилием мысли.
В биографии Шарлотты Бронте отмечается, что в детстве сестер Бронте держали в состоянии непреходящего голода. В ответ на просьбы дать еще еды дети получали высокопарные нотации о плотских желаниях, изнеженности и жадности.
Алан Милн, который учился в Вестминстерском колледже в 1890-х годах, вспоминал, что «испытывал неумеренную тягу к еде»: «Я лежал без сна каждую ночь, думая о еде. Я засыпал, и мне снилась еда. За все мои годы в Вестминстере я ни разу не чувствовал себя сытым».

Обычный рацион семьи из рабочего класса в 1830-е годы — котелок вареного картофеля, приправленного щепоткой соли. Иногда семья позволяла себе кусок бекона — его обжаривали, нарезали и добавляли в картофель. Ужин запивали пивом, принесенным домой в кувшине из местного паба. Ради разнообразия иногда могли съесть миску каши из овсяных хлопьев на воде, также приправив ее солью.
В благополучные времена женщина могла подать к ужину домашний пудинг. Он состоял из муки, воды и небольшого количества жира — тесто скатывали в шарики и опускали в кипящую воду, добавив горсть пряных трав. Готовый пудинг подавали с кружкой пива.
Лет через 30-40 рацион несколько расширился: молоко, каша, картофель и бутерброды из хлеба с патокой, по выходным немного мяса. Раньше такая еда была доступна только обеспеченным семьям квалифицированных рабочих. Однако молоко покупали далеко не во всех семьях.
В 1900 году завтрак семьи йоркширского рабочего с пятью детьми в течение недели состоял из хлеба, бекона (но его хватало только для главы семьи, который получал по ломтику каждый день) и кофе. Сливочное масло было доступно как лакомство один раз в неделю, а вытопленный из мяса жир выдавали порциями в течение трех дней. Время от времени на столе появлялось какао, иногда с молоком.
Те, у кого было побольше денег (например, железнодорожные служащие, чья заработная плата в два с лишним раза превышала зарплату простого рабочего), могли рассчитывать на яйца, сосиски, пирог и более существенную порцию сливочного масла — однако женщины и дети в семье опять же питались менее разнообразно, чем мужчина, зарабатывающий деньги.
Иначе выглядела вечерняя трапеза семьи лондонского клерка: они ужинали тушеным рубцом с луком и большим куском хлеба, вслед за которым подавали пудинг роли-поли (тесто с нутряным салом и джемом).
В городском особняке успешного адвоката кухонная прислуга могла приготовить, например, суп малигатони, жареную говяжью корейку на кости, йоркширский пудинг, тыкву и картофель, а на десерт пудинг с терносливом.

В муке и хлебе почти повсеместно присутствовали мел и минеральные квасцы. Мел также добавляли в качестве отбеливателя в слишком сильно разведенное водой молоко. Некачественная смесь молока и воды обычно приобретала голубоватый оттенок, который продавцы стремились нейтрализовать, добавляя в молоко различные красители, от мела до тех же квасцов.
Сидр и вино подслащивали свинцом, толченый кирпич использовали для сгущения какао, чайная заварка нередко содержала чисто номинальный или даже нулевой процент настоящих чайных листьев и состояла скорее из высушенных листьев растений с живых изгородей, подкрашенных свинцовым суриком.
А пивовары и владельцы пабов славились тем, что добавляли в напитки огромное количество посторонних веществ, от простой воды до наперстянки, белены, рвотного ореха (все эти растения ядовиты даже в малых дозах — с их помощью усиливали одурманивающее действие разбавленного пива) и гарцинии индийской, имеющей похожие на почки ягоды (самая распространенная примесь, которую использовали вместе с патокой и водой).

В рецепте «Полезного супа миссис Битон для благотворительных целей» рекомендовалось взять 1,8 кг говяжьих обрезков, 1,8 кг перловой крупы, около 3,6 кг лука и немного пряных трав, чтобы приготовить 45 л супа. Проведенный в XXI веке анализ рациона работных домов показал, что он давал на 20 % меньше того количества калорий, которое сегодня считается абсолютным минимумом.

Детское питание состояло из пшеничной муки, воды и сахара — из этих ингредиентов готовили хрустящее твердое печенье, которое затем измельчали в порошок. Мать должна была смешать этот порошок с водой, кипятить около 10 минут и дать ему остыть, а затем процедить, смешать с коровьим молоком и добавить еще немного сахара.
Крахмалистая диета позволяла детям набирать вес, но без жирных кислот, белков, витаминов и минералов, присутствующих в грудном молоке (и в лучших современных смесях для искусственного питания), формирование костей и развитие мозга не происходило должным образом.
Главной проблемой для этих детей были рахит и цинга. Овощи и особенно фрукты детям давать опасались, чтобы они не вызвали у малышей диарею. Традиции, финансовые затруднения и рекомендации врачей способствовали тому, что маленьких детей из всех слоев общества кормили почти исключительно углеводами.
<В романе Диккенса «Домби и Сын» кормилице маленького Поля гарантируют богатое и разнообразное питание, но с условием воздерживаться от употребления овощей. Зато обещают портер — в любых количествах!>

Гигиена и воспитание:
Обучение детей было организовано в виде ступеней, с первой по седьмую. Ребенок с аттестатом об окончании школы обладал суммой знаний, которые в настоящее время в современной британской системе образования считаются достаточными для восьмилетнего ребенка.
Обучение девочки вместе с братьями не считалось опасным для ее здоровья, но примерно с 12 лет для девочек учеба прекращалась, и следующие несколько лет жизни их приучали к тихим, не требующим усилий занятиям, которые позволили бы им вступить в пору зрелости здоровыми и уравновешенными, готовыми к роли матери. Один корреспондент The Times в 1872 году утверждал: «Ни одна женщина не может пройти курс высшего образования, не рискуя стать бесплодной».

Вопреки данным анатомических исследований, викторианская медицина утверждала, что между репродуктивными функциями женщины и ее психическим равновесием существует прямая связь (остатки этого убеждения в наши дни прослеживаются в примитивных популярных представлениях о «гормональном поведении» женщин). Было принято считать, что истерией страдают только женщины. И сам термин, и понимание сущности болезни восходили к древнегреческой медицине. Тогда полагали, что матка женщины может свободно перемещаться в пределах туловища и это мешает правильной работе всего тела и особенно «разума».

В начале XIX века мытье головы было задачей не для слабых духом, к тому же оно противоречило широко распространенному оздоровительному совету, согласно которому волосы следовало расчесывать щеткой или расческой дважды в день, чтобы удалить грязь.
Еще и в середине века считалось, будто мытье головы вызывает насморк или головную боль и вредит волосам, а имевшиеся сорта мыла были довольно грубыми, с большим содержанием щелочи, и могли не только сделать волосы сухими и ломкими, но и вызвать раздражение кожи. Кроме того, мыло обесцвечивало волосы и придавало им зеленоватый оттенок.
Вымыв волосы, на них наносили свежее масло, чтобы создать глянцевый, насыщенный блеск и предотвратить ломкость.

Систематические упражнения в шведском стиле, которыми увлекались мужчины, — раскачивание на перекладинах, прыжки через гимнастического коня и т. п. — считались совершенно неподходящими для девушек. В качестве равноценной замены обычной гимнастике им предлагали «калистенику». Калистеника была сосредоточена, в частности, на движениях рук и плеч, при этом туловище оставалось почти неподвижным.

В середине XIX столетия на пляжах вдоль побережья появились купальные кабинки. Это были маленькие деревянные домики на колесах со ступенями спереди.
В первые 30 лет правления королевы Виктории полностью одетый купальщик заходил в кабинку в верхней части пляжа. Затем кабинка, обычно запряженная парой ослов, направлялась в море и останавливалась там, где вода доходила человеку примерно до пояса. За это время купальщик успевал переодеться. Облачившись в соответствующий наряд, он или она выходили на ступеньки и спускались в воду. Помощница — хозяйка купальной кабинки — стояла в море полностью одетая и помогала им на несколько минут погрузиться в воду, после чего они возвращались в кабинку, чтобы переодеться в сухую одежду. Затем кабинку оттаскивали обратно на пляж, где купальщик выходил из нее, сухой и полностью одетый.

Лекарства:
Одно из основных представлений о здоровье заключалось в том, что организм может исцелить себя, только если оперативно освободить его от ядов, отходов и болезнетворных субстанций.
Поэтому любое легкое недомогание — даже понос! — прежде всего начинали лечить слабительным. Патентованные слабительные чаще всего делали на основе каломели — ртутного препарата, агрессивность которого и была причиной его популярности: вы сразу видели, что лекарство работает! Было принято считать, что чем неприятнее лекарство, тем больше пользы оно приносит. В этом случае науке XXI века остается только в ужасе закрыть глаза: каломель могла нанести непоправимый ущерб желудку и слизистой оболочке кишечника.

Рекомендованная домашняя аптечка состояла из 26 наименований. Все они отличались невысокой ценой и были широко доступны, любое можно было купить в аптеке без рецепта.
В список вошли «синие пилюли», одно из чудесных средств от всех болезней того времени. Это лекарство, согласно заверениям, излечивало от самых разных заболеваний: от холеры до болезней печени, гриппа, ревматизма и сифилиса. Произведенный позднее анализ «синих пилюль» показал, что они содержат ряд сильных слабительных компонентов и дозу ртути. Безусловно, эти вещества оказывали на организм весьма заметное действие, но при этом вряд ли улучшали самочувствие.
В список входили также порошок опия и лауданум (спиртовой раствор опия). Их рекомендовали принимать как обезболивающее и жаропонижающее при любых недомоганиях, а также при расстроенных нервах.
<Маркс, писавший в 1843 году, что религия есть «опиум для народа», таким образом, имел в виду не столько отраву, сколько успокоительное средство, — тем более что дальше он прибавлял: «и сердце бессердечного мира». В более позднее время цитата приобрела усеченный вид и сильно изменила смысл.>
Наркотические лекарственные средства нередко давали младенцам. Часто дневное кормление предполагало дозу лекарства, и если дети в сельской местности, где было не так много аптек, имели мало шансов превратиться в наркоманов, то в городах новорожденных и детей ясельного возраста родители щедро кормили собственноручно купленными препаратами. Так, «Детская микстура Аткинсона» состояла из мела и того же лауданума. Опиаты, предназначенные для «успокоения» ребенка, имели свойство оседать на дне бутылки, что делало последние несколько доз намного более сильными — иногда смертельно опасными.
Другие рекомендованные лекарства — например, листья сенны (еще одно слабительное) и эпсомские соли (от расстройства желудка) — были менее опасны.
Реклама «Пилюль Бичема» утверждала, что в их состав входят только лекарственные травы. На этикетке были перечислены 29 заболеваний, при которых помогали эти пилюли: от больных ног до печени и даже головы. Однако химический анализ показал, что они не содержат в себе ничего, кроме алоэ, имбиря и мыла.
Еще одним широко известным сомнительным лекарством был «Туберкулозин» — американский препарат, который, как утверждали, мог справиться с туберкулезом. Лекарство продавали в виде двух отдельных бутылочек с жидкостями, которые нужно было принимать одну за другой. Анализ показал, что первая жидкость состояла из бромида калия, ряда красителей и ароматизаторов, каустической соды и воды. В состав второй жидкости входили глицерин, миндальный ароматизатор, вода и карамельный краситель.
Препарат «Хлородин» действительно позволял людям почувствовать себя лучше. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: он состоял из чрезвычайно мощной смеси морфия и хлороформа. В одной бутылке содержалось 36 доз хлороформа и 12 доз морфия.
В конце столетия морфин, опиум, кокаин, лауданум, героин, хлороформ, эфир, аспирин и каннабис можно было купить без каких-либо ограничений и за очень небольшие деньги в любой аптеке. <Аспирин в этом списке меня слегка удивил.> Многие люди, возможно, даже не знали, что покупают именно их, поскольку эти ингредиенты просто входили в состав огромного количества патентованных лекарств и «тоников».
В результате наркотическая зависимость стала одной из главных примет жизни в викторианскую эпоху. В свидетельстве о смерти никогда прямо не указывали в качестве причины наркотическую зависимость или передозировку: они скрывались за такими формулировками, как «угасание», «пневмония» или «скончался во сне».

Транспорт и городское благоустройство:
Пассажиров железной дороги сбивало с толку новейшее изобретение — расписание поездов. В 1830 – 1850-х годах для большинства людей это было неслыханной вещью. Инструкции и советы для путешественников нередко начинались с напоминания об этом основополагающем факте. «Первое, что следует сделать человеку, собирающемуся совершить путешествие по железной дороге, — точно определить по расписанию время отправления поезда», — писали в одном из таких руководств в 1854 году.
В обустройстве железнодорожных станций поначалу не было даже самых простых удобств — навесов от дождя, фонарей или знаков, сообщающих о направлении, в котором движутся поезда. Носильщики должны были выкрикивать название станции, к которой подходил поезд. Долгие годы никому не приходило в голову, что можно завести на платформе такую простую вещь, как указатель с названием станции.

Много проблем создавали лондонские густые туманы, получившие название «гороховый суп». С годами угольных жаровен в городе становилось все больше, и положение постепенно ухудшалось. Лондон расположен на естественной низменности, и при определенных погодных условиях над ним возникает нечто вроде атмосферной крышки, под которой накапливается городской воздух и дым. В худшие дни можно было протянуть перед собой руку и не увидеть собственных пальцев. О том, что навстречу кто-то идет, вы догадывались по звуку: прохожие кашляли на ходу. На улицах ориентировались, подсчитывая перекрестки или фонарные столбы.
Весь город тащился, едва переставляя ноги. Выходя на улицу, люди закрывали рот и нос шарфом — кроме этого незамысловатого фильтра они мало чем могли себе помочь. Уличные воры и грабители могли действовать почти безнаказанно: они бесследно исчезали буквально в паре шагов от места преступления. Респираторные заболевания были неотлучными спутниками викторианской жизни: воздух усугублял такие болезни, как туберкулез, пневмония, бронхит и астма.
Из-за сильнейшего загрязнения воздуха огромное количество растений в Лондоне просто не выживало. Всякий раз, когда устанавливалась сырая погода или шел дождь, вода смешивалась с витающими в воздухе загрязнениями, создавая вредные соединения, в том числе серную кислоту. Выдержать этот токсичный коктейль могла лишь горстка самых выносливых видов. До сих пор в лондонской флоре доминируют платановые деревья и рододендроны. Чуть дальше в пригородах прекрасно чувствовали себя розы, поскольку кислотный дождь убивал грибковые заболевания, поражавшие их в других местах.

<Из другого источника, но пусть будет здесь, уж заодно:>
30 января 1836 года «Таймс» опубликовала инструкцию для пассажиров омнибуса (интересно сравнить с современными правилами):